С наступлением весны на Северном Каспии начинается бурная жизнь — как у рыб, идущих на нерест из южной части моря, так и у браконьеров с пограничниками. Из года в год начиная с апреля новостная картина региона изобилует сообщениями типа «Казахстанские пограничники изъяли столько-то килограммов осетра у дагестанских браконьеров». В этом году сезон открыли любители незаконной рыбалки из Азербайджана, у которых казахстанские правоохранители на прошлой неделе изъяли 45 выловленных осетров. Впрочем, гражданство браконьеров не имеет никакого значения — на многострадального осетра охотятся все подряд. И пока прикаспийские страны никаких кардинальных решений по защите биоресурсов Каспия принимать не торопятся, рыбные запасы крупнейшего в мире озера постепенно сходят на нет.
В ожидании моратория
В большинстве источников, затрагивающих тему биологического разнообразия Каспия, до сих пор красуется гордая цифра в 90 процентов — именно такой объем от всемирного поголовья осетровых приходился на это море к концу 80-х годов прошлого века. Но только за последние десять лет в целом по Каспию поголовье осетров уменьшилось, по самым скромным подсчетам, в 35-40 раз. В частности, запасы осетровых на Нижней Волге и в российском секторе Каспия за тридцать лет сократились как минимум в 15 раз, а объемы прироста осетрового поголовья — почти в 20 раз.
И все это притом, что первый мощный удар по поголовью осетровых был нанесен еще в советские времена. После строительства плотины Волгоградской ГЭС в конце 1950-х и зарегулирования стока Волги озимые формы русского осетра и белуги оказались отрезанными от своих нерестилищ. Их общая площадь в Волго-Каспийском бассейне сократилась более чем на 3000 гектаров. Естественные нерестилища осетра сохранились в пределах 20 процентов, севрюги — 60 процентов, белуги — 8 процентов.
На сегодняшний день в список осетров, находящихся под угрозой вымирания, Конвенция о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, внесла все четыре вида осетровых, наиболее распространенных на Каспии: белугу, шипа, длинноносого осетра и севрюгу. Тем не менее буквально до последнего времени постсоветские прикаспийские государства являлись основными производителями продуктов из осетрины. Сейчас же на первое место выходит Китай — ежегодно там уже выращивается более 20 тысяч тонн осетров. А Каспий тем временем все дальше идет по пути Азовского моря, где белуга полностью исчезла из улова, а осетр встречается только по большим праздникам.
Что касается производства черной икры, то здесь, если говорить о прикаспийских государствах, на первое место выходит Иран. Этим бизнесом там занимается одна-единственная компания, и нарушение ее монополии карается смертной казнью. В других прикаспийских странах по-прежнему продолжается эпоха браконьерства, начавшаяся с развалом СССР. Ситуацию усугубляет и отсутствие межгосударственного соглашения по статусу Каспия. Прикаспийские государства могут сколько угодно отчитываться о борьбе с браконьерами, но цифры, характеризующие состояния поголовья осетровых, говорят о несостоятельности всех предпринятых запретительных мер.
Помимо этого, неспособность стран прикаспийского региона наладить производство икры в искусственных условиях привела к тому, что на мировом рынке черной икры появилось множество производителей из США (ежегодно производится 50 тонн икры), Франции, Германии, Италии и даже из Израиля, ОАЭ и Уругвая. И если до 2011 года мировым лидером по производству икры (объем рынка этого продукта, по данным Intesco Research Group, оценивался в 10 миллиардов долларов) был Иран (87 процентов), а Россия занимала второе место (10 процентов), то сокращение поголовья каспийских осетров и робкие попытки ограничить вылов этой рыбы полностью изменили картину рынка.
В 2000 году Россия первой из заинтересованных сторон ввела мораторий на коммерческий вылов белуги, в 2005 — осетра и севрюги. С 1 августа 2007 года в России был введен десятилетний запрет на вылов осетровых и экспорт черной икры (к тому времени официальный вылов осетровых в России сократился с 15 тысяч тонн в начале 1990-х годов до двух тысяч тонн). В Азербайджане с 1999 года прекращен вылов шипа, а с 2008-го — белуги. Иран с 2012 года вступил в соглашение о запрете коммерческого вылова осетровых. Казахстан намеревался ввести мораторий на вылов осетровых в 2009 году, однако впоследствии, видя нерешительность соседей, решил повременить. Но в республике действует множество нормативных актов, регулирующих и ограничивающих рыбную ловлю на Каспии.
В прошлом году было анонсировано, что в 2013 году мораторий на вылов осетра на Каспии может быть введен всеми пятью прикаспийскими государствами. Эту инициативу вроде бы поддержали Россия, Казахстан, Иран и Азербайджан — представители этих стран даже одобрили предварительное соглашение, Туркмения же пока раздумывает.
Мораторий, касающийся именно коммерческого вылова рыбы (лов научный и в целях воспроизводства допускается), по мнению специалистов, помог бы восстановить поголовье осетра до отметок, не внушающих опасение за дальнейшую судьбу этой рыбы на Каспии. Стороны сошлись именно на пятилетнем сроке, хотя в Казахстане и в Азербайджане в различное время озвучивались предложения о десятилетнем моратории. Ожидалось, что о подписании будет объявлено по итогам 33-го заседания Комиссии по водным биоресурсам Каспийского моря, которое должно было пройти в Баку в ноябре 2012 года. Однако из-за несогласованности позиций Ирана и Туркменистана по этому вопросу мероприятие перенесли на вторую половину апреля.
Как заявил в декабре прошлого года глава Росрыболовства Андрей Крайний, четыре прикаспийских государства уже готовы взять на себя соответствующие обязательства, а Туркменистан пока «зарезервировал позицию». «Сейчас работаем, надеюсь, что четыре президента уговорят пятого и мы введем этот мораторий», — пояснил чиновник. По его оценкам, если сейчас ввести мораторий на вылов осетра, через 5-6 лет его популяция восстановится. «Если сейчас помочь, при этом выжигая каленым железом браконьерство на Каспии, тогда природа откликнется. Кормовая база прекрасная, осетры восстановятся», — заметил Крайний.
Морской бой
Мораторий мораторием, но «каленое железо» для браконьеров найти будет чрезвычайно сложно. А масштабы их деятельности впечатляют: если в 2010 году в России было легально произведено 19 тонн черной икры, то нелегально — около 225 тонн. Практически вся икра, попадающая на прилавки российских городов, добыта незаконно. По данным на середину 2000-х, браконьеры на Каспии использовали более пяти тысяч плавсредств (в российском секторе моря — две тысячи). Ежегодно у нарушителей изымаются десятки тонн рыбы и десятки же километров сетей. Но все усилия правоохранителей сводятся к нулю, поскольку у множества жителей прибрежных регионов отлов осетров, пусть даже с угрозой быть застреленным пограничниками, стал единственным способом заработать на жизнь.
Впрочем, соблазн заработать иногда одолевает и лиц, непосредственно ответственных за защиту вымирающей рыбы. Так, в октябре 2012 года природоохранная прокуратура по Мангистауской области Казахстана задержала банду браконьеров, состоявшую из сотрудников местной рыбной инспекции. У них обнаружили 680 килограммов свежей осетрины и четыре килограмма икры.
Иногда между браконьерами и представителями властей разворачиваются целые морские сражения. В ноябре 2010 года казахстанская полиция в ходе перестрелки убила двух российских браконьеров из Дагестана. Бой развернулся в прибрежной части Каспия в Атырауской области — сначала браконьеры, располагавшие флотилией из четырех лодок, во время задержания попытались протаранить судно с пограничниками, в результате один из них вывалился за борт. Потом дагестанцы начали стрелять в казахов, а те ответным огнем одного россиянина убили на месте, а второго смертельно ранили — он скончался по дороге в больницу. В браконьерских лодках были обнаружена рыба, икра и туша тюленя, в одной из лодок полицейские также нашли боевую гранату. Всего тогда было задержано 11 человек.
В июне 2009 года в окрестностях острова Тюлений, в западной части Каспия, российские пограничники совместно с сотрудниками водной милиции Калмыкии обнаружили притопленное судно. В ответ на стрельбу со стороны судна пограничники и милиционеры открыли ответный огонь, в результате чего двое браконьеров были убиты, еще трое задержаны. Помимо сетей и прочих традиционных инструментов, у нарушителей оказались также автомат, гранатомет и боеприпасы к ним.
В октябре 2010 года российское браконьерское судно протаранило казахстанский патрульный катер. Один рыбак погиб, еще двое получили ранения. В апреле 2013-го сотрудникам рыбной инспекции Атырауской области пришлось стрелять по браконьерской лодке, чтобы та остановилась. В мае 2009 браконьеры на двух лодках, вооруженные автоматическим оружием, завязали перестрелку с патрульным катером в районе острова Малый Жемчужный в северной части Каспийского моря. Ответным огнем один из нарушителей был убит, еще один отделался ранением. В итоге двух браконьеров задержали, одной лодке удалось скрыться с места происшествия. Было изъято 4 мешка сетей, оборудование для приготовления икры, 13 килограммов осетрины и 3,5 килограмма черной икры.
Правоохранители (надо заметить, что практически во всех прикаспийских странах к борьбе с незаконным выловом рыбы подключены не только полицейские и пограничники, но и силы ВМС) тоже несут человеческие потери в войне с браконьерством. В марте 2012 года казахстанский пограничный корабль «Женис» погнался за лодкой туркменских браконьеров. После продолжительной погони злоумышленников удалось задержать, у них изъяли выловленных осетров и оборудование для ловли. Однако эта операция стоила жизни пограничнику — в момент задержания его зажало между двумя судами. В 2002 году браконьеры застрелили инспектора рыбной охраны в Калмыкии. Бывают в этой войне и невинные жертвы — в августе 2008-го казахстанские пограничники у побережья Атырауской области расстреляли рыбаков, занимавшихся вполне легальным ловом, два человека погибли.
Но браконьеры, пусть даже хорошо вооруженные и технически оснащенные, являются лишь одним звеном в цепочке, вокруг которой строится нелегальный осетровый бизнес. До недавнего времени на Каспии существовали целые плавучие заводы по переработке рыбы, а на берегу стояли коптильные цеха, подконтрольные местным браконьерским кланам. С таких заводов рыба и икра отправлялись перекупщикам. Частично деньги от икорного бизнеса шли и на финансирование различных экстремистских группировок на Северном Кавказе. По данным МВД РФ, деньги, полученные от вылова осетровых являются, в частности, одним из источников финансирования дагестанского бандподполья. К слову, по одной из версий, взрыв дома с семьями пограничников в 1996 году в Каспийске (тогда погибли 67 человек) — это месть «икорной» мафии.
Нефть превыше всего
Помимо браконьеров есть еще один фактор, благодаря которому Каспий вскоре может лишиться осетра как главного символа местного рыбного изобилия. К сожалению, доходы от продажи углеводородов в сотни раз превосходят прибыль от рыболовства, поэтому там, где перед человеком стоит выбор — осетр или нефть с газом, он выбирает последнее.
В 2012 году среднесуточная добыча нефти только на группе месторождения Азери-Чираг-Гюнешли в южной части Каспия составила 664,4 тысячи баррелей в сутки. В этом году в северной части моря должно заработать месторождение Кашаган, на котором планируется добывать в перспективе 75 миллионов тонн нефти в год. Рядом уже несколько десятков лет работает месторождение Тенгиз, где ежегодно извлекается из недр более 25 миллионов тонн нефти. Потенциальная опасность этих объектов для моря даже не поддается оценке.
В 1983 году у восточного побережья Каспия затонула самопогружающаяся буровая установка «60 лет Азербайджану». В емкостях вышки до сих пор находится 187 тонн дизельного топлива и 29 тонн машинного масла, которые в случае попадания в море загрязнят десятки квадратных километров поверхности Каспия и сотни километров восточного побережья.
22 октября 2002 года на глубине 300 метров затонул азербайджанский паром «Меркурий-2», выполнявший рейс по маршруту Баку-Актау. 16 цистерн сырой нефти, по 60 тонн каждая, до сих пор находятся в трюме затонувшего судна. По словам экологов, агрессивная морская среда в конечном счете может разрушить металл — и около тысячи тонн нефти попадет в воду.
В начале этого года заместитель руководителя ведомства по охране окружающей среды Ирана Абдолреза Карбаси заявил, что BP ведет добычу нефти в Каспийском море с многочисленными нарушениями и уже нанесла серьезный ущерб акватории региона. Этому предшествовало решение департамента защиты окружающей среды Азербайджана наложить штраф на BP, не обеспечившую, как посчитали в Баку, должной утилизации бурового шлама, промышленных и коммунально-хозяйственных стоков при проведении работ на месторождении Азери — Чыраг — Гюнешли. По словам же иранского чиновника, BP «сбрасывают свои отходы прямо в Каспийское море, вместо того чтобы закачивать их на большую глубину в скважины». «В последний раз, четыре месяца назад, нам пришлось очищать берега Ирана от нескольких крупных пятен нефти. Их общая масса составила 25 тонн», — подчеркнул Карбаси. Стоит отметить, что серьезные инциденты на буровых платформах BP в Каспийском море уже фиксировались в 2008 и 2009 годах.
Повышенный интерес нефтяных компаний к Каспию чреват для моря полной деградацией, считают специалисты. «Возникла угроза прогрессирующего омертвления Каспийского моря. Внешние источники загрязнения Каспия важны, и предотвращать эту опасность необходимо, но то, что творится с недрами, гораздо серьезнее. На наших глазах становится очевидной угроза деградации уникального биологического разнообразия этой экосистемы»,— говорит старший научный сотрудник Института океанологии РАН Борис Голубов. Помимо чрезвычайных ситуаций, связанных с текущей нефтедобычей, опасность для моря представляют затопленные нефтяные скважины и грязевые вулканы, в выбросах которых также присутствует нефть.
В 1999 году на Каспии был впервые зарегистрирован гребневик мнемиопсис – обитающее в толще воды многоклеточное животное, чем-то напоминающее медузу. В Каспий этот морской обитатель был занесен по Волго-Донскому каналу из Азовского моря. Питается гребневик в основном зоопланктоном, потребляя ежесуточно примерно 40 процентов от собственного веса и уничтожая таким образом пищевую базу каспийских рыб. Гребневик, как утверждают, например, азербайджанские специалисты, наносит поголовью осетровых на Каспии намного больший вред, чем добыча нефти.
Другой источник загрязнения моря — сточные воды. Как утверждает азербайджанская сторона, несогласная с тем, что главную угрозу для жизни на Каспии представляет нефть, только 2-3 процента загрязнений вызваны нефтепродуктами, остальное приходится на неочищенные сточные воды. Насколько объективна такая позиция, сказать сложно. Кроме Азербайджана ее никто больше не разделяет, но факты остаются фактами: только Дагестан ежегодно сбрасывает в Каспий 900 миллионов кубических метров сточных вод, из них неочищенных — около 117 миллионов кубометров (13 процентов). Не стоит также забывать, что практически все реки, впадающие в Каспий, проходят через индустриально развитые территории — их воды несут в море весь набор вредных элементов, ничуть не способствующих поддержанию жизни в Каспии. Если к тому же учесть, что речь идет о бессточном озере, то самые мрачные прогнозы экологов уже не кажутся запредельной фантастикой — в конце концов, в исчезновение Арала тоже мало кто верил. Каспийское море, конечно, не исчезнет, но будет ли оно пригодно для жизни, причем не только осетров, вопрос открытый.
Петр Бологов
