АНТИСОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ. Если посмотреть на повсеместные в сети преследования, травлю, унижения и троллинг, становится понятно, что в интернете есть не только общение, взаимодействие и обмен, но и нетерпимость и враждебность. На самом деле, наиболее очевидные антисоциальные образцы поведения в сети, включая троллинг и попытки унизить других, являются по какой-то странной причине и самыми социальными образцами. В этой серии статей под общим названием «Антисоциальная сеть» будет проанализировано данное противоречие и проведена попытка взглянуть на различные аспекты социального поведения в онлайне, от «хороших» до «плохих», и всего того, что находится между ними.
Спросите 10 человек, что они думают об интернет-троллях, и вы, скорее всего, получите 10 разных ответов. Один расскажет о безобидных проказах, другой о лулзах, а третий о полных ненависти твитах, о травле и причинении беспокойства. Кто-то может даже заявить, что такого явления не существует. Тролли буквально заполонили интернет, но мы никак не можем прийти к общему выводу о том, что означает это слово.
Одна из причин такой путаницы - это относительно небольшой возраст данного явления, которое возникло где-то в начале или середине 1990-х годов или чуть раньше. Для интернета это целая вечность. В те времена троллингом называли деструктивные и раздражающие заявления и поведение в онлайне. Эти троллеры, как их звали в то время, засоряли ту или иную дискуссию нелогичными заключениями и суждениями, занимались фальсификацией личности, а также совершали различные преступления против языка и логики.
Возможно, многие из числа первых троллеров точно знали, что они делают, и несомненно получали огромное удовольствие от своих подвигов. Хотел или нет обидчик расстроить свою жертву, признавал ли он вообще себя троллером, вел ли беседы о троллинге – свои поступки такой человек рассматривал исключительно с точки зрения эффекта. Фактическое признание таких действий было сродни сексуальным домогательствам. Если объект нападения чувствовал себя затролленным, значит, троллинг имел место.
Среда обитания троллей начала меняться в начале 2000-х годов, когда анонимные пользователи с печально известного имиджборда 4chan присвоили, а затем популяризовали очень специфичное понимание слова «тролль». Для этих пользователей троллинг был хобби, которым они занимались добровольно и активно. Более того, человек сам решал стать троллем, делая это вполне сознательно. С годами, благодаря в значительной мере вмешательству взбешенных средства массовой информации из мейнстрима, вокруг термина «тролль» начала формироваться определенная субкультура, в которой был коллективный набор ценностей, эстетики и языка. (Я рассказываю об этом в своей статье «The House That Fox Built: Anonymous, Spectacle and Cycles of Amplification» (Дом, который построил Fox).
Более того, троллинг - это новоявленное субкультурное самосознание, самой заметной чертой которого является то, что его обладатели гордо отождествляют себя с троллингом. Он напрямую подключен и порождает большой объем креативного корма для такой маленькой штуки, которая называется мем-культурой. Подавляющее большинство самых первых популярных интернет-мемов, включая смешные фотографии кошек (lolcats), розыгрыш Рикроллинг (это когда жертва вместо искомой гиперссылки получала ссылку на музыкальный клип Рика Эстли «Never Gonna Give You Up» - прим. перев.), собака-советчица (изображение головы собаки с полезным советом – прим. перев.) и многие другие, сначала отфильтровывались и концентрировались в тролль-пространстве, из-за чего троллинг становился все более мощной и влиятельной культурной силой, и в то же время оставался, как и раньше, невидимым. Мемы становились все более заметными и популярными, а вместе с ними росла заметность и популярность ссылок и манеры поведения троллей. Результатом такой тенденции стал так называемый «мейнстриминг» веб-культуры, то есть, постепенное ее перетекание в господствующую массовую культуру, на что жаловались тролли из субкультуры (то есть, народ из культуры мемов и с форума 4chan).
Внезапно троллерские ссылки, которые в какой-то момент подавали некий субкультутрный бэт-сигнал – и даже такие простые вещи как лицо тролля – перестали обозначать то, что обозначали ранее (Адам Сэндлер, помните?). Как часто бывает со ссылками и изображениями, которые когда-то ассоциировались исключительно с троллями и ранним мем-пространством, лицо тролля достигло своего рода критической массы, из-за чего его облик стало невероятно трудно вспомнить. Он практически стал бессмысленным.
То же самое можно сказать и о слове «тролль» как о термине. С тех пор, как в первобытном зоогенном иле форчана в 2003 году появилась разновидность троллинга на основе лулзов и мемов, были написаны сотни, а может и тысячи статей и блог-постов в осуждение (а в некоторых случаях и во славу) действий этих троллей. Вопреки тому, что тролли данной разновидности придерживались очень специфичного и узкого субкультурного понятия данного термина, троллинг стал ключевым и часто используемым словом в средствах массовой информации, которым они описывали все сомнительные поступки в онлайне, и прежде всего, травлю в интернете.
Для троллей из субкультуры это было как ложное обвинение. Жалобы на то, что «это не троллинг», стали постоянно звучать в рядах самопризнанных троллей, которые очень сильно обижаются на «незаконное присвоение» этого термина мейнстримовскими СМИ.
Действительно, общество, не говоря уже о средствах массовой информации, совершенно очевидно переняло это слово. Если хотите, оно вернуло ему первоначальное, более свободное определение – идею о том, что троллинг - это троллинг, если ты чувствуешь себя затролленным.
Однако называть любое сомнительное и агрессивное поведение в сети троллингом, а всех онлайновых обидчиков троллями - это плохая идея. Не потому что существует один-единственный способ троллить, как настаивают некоторые тролли, а из-за того, что использование данного слова в качестве дежурного термина для всего ужасного и дурного в сети ошибочно, неточно, неполезно, а самое важное – это затушевывает основополагающую проблему нетерпимости и агрессии в нашей жизни вне сети.
Когда термин «троллинг» используется как некое объединяющее понятие, он подразумевает, что все случаи троллинга имеют некий общий базовый признак. Если этого признака нет, то такое поведение троллингом не является. Это довольно сомнительно, даже когда мы описываем довольно узкую категорию субкультурных троллей, которые занимаются самыми разными вещами – от безобидных переадресовок до травли друзей и родственников умерших подростков.
Когда мы имеем дело с поведенческой категорией, которая по сути дела существует в уме у наблюдателя, установить какую-то внятную объединяющую характеристику еще сложнее. Конечно, мы здесь не имеем в виду лингвистику, потому что в языке возможно всякое (типа, это троллинг, потому что мы называем его троллингом).
Аналогичным образом, попытки назвать троллями всех агрессивных и надоедливых интернет-пользователей практически лишают нас возможности сказать об этой группе людей хоть что-то осмысленное и значимое. Но люди все равно пытаются: ко мне бессчетное количество раз обращались журналисты, желавшие узнать, какие у троллей мотивы.
С учетом того, что в этом контексте слово «тролль» зачастую означает «человека, говорящего в онлайне раздражающие вещи», я не хочу давать какие-то всеобъемлющие определения этих так называемых троллей. Некоторые занимаются этим просто ради смеха, что требует отдельной дискуссии (я со все большим опасением отношусь к утверждениям, что «для прикола» можно делать что угодно – и пишу об этом в своем этнографическом исследовании о субкультуре троллей). Кто-то пытается поддеть оппонента и вынудить его сделать некое инкриминирующее или просто неловкое и неприятное высказывание. Кто-то действительно обеспокоен какой-то конкретной проблемой и поднимает вопросы, требующие, по его мнению, решения. Некоторые люди размещают в сети все, что угодно, потому что они либо очень глупы, очень недоброжелательны, либо и то, и другое одновременно. Задавать вопросы о том, почему так называемые тролли этим занимаются, все равно что попытаться создать психологический портрет соседа сверху, с которым ты никогда не встречался, но который иногда стучит мячом об пол.
Но в конечном итоге главная проблема этого расплывчатого и всеохватывающего термина «тролль» заключается в том, что он навязчиво проводит искусственную границу между так называемыми троллями (что бы это ни значило) и «обычными» интернет-пользователями. Такое разграничение создает впечатление, что отвратительно ведет себя в сети только эта будто бы объединенная группа недовольных, что совершенно неправильно. Отвратительно вести себя в онлайне может любой: ваш сосед, одноклассники ваших детей, ваши коллеги на работе, да и вы сами, когда в плохом настроении.
Следовательно, объединять всех «троллей» в одну конкретную группу - не только бесполезно, но и вредно. Если бы существовали четкие различия между троллями и не-троллями, для решения весьма серьезной проблемы онлайновой травли и ханжества было бы достаточно забанить всех троллей и бац! - интернет стал честным, справедливым и чистым. Так?
Не совсем. Дело в том, что провести различие между троллями и обычными интернет-пользователями очень трудно, потому что оно размыто. Разнесение по разным категориям нетерпимых высказываний и мерзкого поведения в рамках не совсем понятного онлайнового термина «троллинг» с выделением в особую группу очень неприятных действий и поступков в сети, а также разделение интернет-пользователей на «них» (тех, кто троллит) и на «нас» (кто не троллит), лишь запутывает ситуацию и мешает серьезной дискуссии о систематической травле и нетерпимости. Иными словами, если во всем виноваты тролли, если это явно сбившийся с пути плохой народец, то нам не нужно задумываться о том, как наши действия вписываются в те предрассудки, которые порождают агрессивное поведение, а именно: расизм, классовую ненависть, сексизм, гомофобию и так далее.
Так что же делать с этой проблемой троллей, если мы даже не можем дать ей определение? Для начала мы можем заменить расплывчатую и обширную категорию «троллинга» на более точное определение – например, «онлайновая агрессия». Но я выступаю не просто за элементарную смену терминов. В частности, когда слово «тролль» используют СМИ основного направления, оно имеет тенденцию затушевывать конкретные детали того или иного вопроса. Как отмечалось выше, это подразумевает, что рассматриваемое поведение соответствует неким базовым категориальным критериям, что чаще всего приводит к возникновению не поддающихся проверке допущений и посылок о мотивах предполагаемых троллей.
Термин «онлайновая агрессия», напротив, требует дополнительных подробностей (Какого рода агрессия? Как она проявляется? Где она проявляется?), что мешает появлению неряшливой и неточной информации и журналистских сообщений. Чтобы новость имела какой-то смысл, сообщающий ее человек будет вынужден указать характер и масштаб конкретного проявления агрессии, объект этой агрессии, платформу, на которой она была проявлена, а также ее результат. Это гораздо полезнее и информативнее, чем простое употребление слова «тролль» в надежде на то, что оно само сделает за вас всю работу.
Я не предлагаю искоренить термин «троллинг». Мы можем и должны говорить о троллях, которые называют и признают себя таковыми, утверждая, что главным мотивом их поступков является лулз. Просто их поведение следует рассматривать как подкатегорию агрессивного поведения, а не как отдельную категорию. Нам нужен разговор, который не будет обречен на провал еще до его начала. Нам нужны выполнимые, целенаправленные решения проблемы онлайновой агрессии. А сегодня использование ярлыка «троллинг» в качестве всеохватывающей поведенческой характеристики в сети просто мешает это сделать.
Уитни Филлипс - исследователь, изучающая вопросы СМИ и интернета. В 2012 году она защитила диссертацию в университете Орегона. Свои работы она публикует в таких журналах, как Television and New Media и First Monday. В настоящее время Филлипс редактирует свою посвященную субкультуре троллей диссертацию, готовя ее к публикации.
