«Понятия не имею, о чем только сейчас думает 20-летняя молодежь», - бормочут себе под нос старшие по возрасту в компании, тяжело вздыхая при этом. Спор о разрыве поколений начался давно, но многие люди совершенно не понимают нынешних молодых сотрудников, которых еще называют «поколение Ютори». Согласно исследованию Центра человеческих ресурсов за 2012 год, проводившееся среди кадровиков крупных предприятий, впечатление от поколения Ютори они описали как «пассивные» - 60% и «психологически слабые» - 40%. То есть многие старшие сотрудники считают, что молодежь не способна предпринимать активных действий и легкоранима.

Конечно же, немало и переполненных силами прекрасных молодых людей, но можно сказать, что образ жизни 20-летних постепенно покрывается туманом непонимания.

Газета Тоё Кейдзаи собрала своих 20-летних журналистов и получила материалы по темам, касающихся современной молодежи с различных точек зрения, которые будут выходить в качестве серии. Здесь будет и возможность для старших лучше понять молодежь, и переданы настроения самой молодежи. Итак, что люди старшего поколения думают о 20-летних?

Он не любит людей, с лица которых не сходит улыбка, он не любит людей, которые живут всегда с надеждой на будущее, он не любит людей, которые гордятся своей работой. Ёсимити Накадзима, которого еще по-другому называют «воинствующим философом», до конца противостоит противоречивости, которая царит в мире и которую бессознательно не замечают обычные японцы. Этого человека можно назвать общепризнанным мизантропом. 

В основании своей философии Накадзима положил принцип «все равно все умрем», от чего непроизвольно идут мурашки по коже. Для того, чтобы жить, необходимо работать, но компании, в которые все хотят устроиться и в которых работают молодые бизнесмены, ищут «ярких, коммуникабельных сотрудников». Куда же идти 20-летним, которые «избегают ненужного общения» и «терпеть не могут насильно подстраивать себя под окружающих». Ведь «все равно все умрем», зачем же нужно работать, причиняя себе душевную боль? Мы поинтересовались у профессора Накадзимы.

- Что Вы думаете о японском обществе?

- Мне ни разу не приходилось работать в обычной японской фирме, за исключением подработок, но я очень эгоистичный, поэтому меня, наверное, не примет никакая компания. Больше всего в японском обществе я не люблю то, что компанию оберегают так же, как собственную семью. Меня воротит уже от одной мысли о работе в большом офисе. Профессору полагается своя комната, поэтому я всегда мог там закрыться и даже прилечь при желании. Даже если кто-то постучится, то до тех пор, пока сам ему не откроешь, все будут думать, что тебя просто нет.

- А что если и в офисах компаний сделать для каждого отдельную комнату?

- Разбить офис на маленькие комнатки, пусть даже и без ничего, сделать так, чтобы сотрудники видели друг друга как можно реже, тогда, мне кажется, что многие люди захотят устроиться в такую фирму. А было бы интересно сделать экспериментальную контору, где в сотрудниках были бы только всегда мрачные, регрессивные люди. Не было бы никакой офисной столовой, в праздниках и корпоративных развлечениях участвовали бы только те, кто хотел участвовать, никто бы и не знал, приходят другие коллеги на работу или нет (смеется).

- А как насчет работы, когда можно закрыться дома и все делать в одиночку?

- Многие стремятся к такой работе писателя, когда можно работать одному дома, но это не так легко. Говорят, что сейчас более 100 тысяч человек подали на премию Акутагавы (главная литературная премия Японии – прим. пер.). Все стремятся к титулам, которые уважают. Бывают и случаи, когда даже выпускники Токийского университета не становятся обеспеченными людьми, но и они хотят, чтобы их оценили как «интеллектуалов»: «этот человек закончил Токийский университет». Одна из причин, по которой  сюда приходят люди заниматься философией, заключается в том, что они «читают Гегеля и Канта» и поэтому смотрят на людей свысока. Большинство таких людей уходят практически сразу.

- Многим японцам каждый день приходится продавать вещи, которые им не нравятся, или заниматься непонятной работой неизвестно зачем. Что делать, чтобы добиться чувства удовлетворения от работы?

- Даже будучи уважаемым другими людьми, такие слова как: «как человек ты замечательный, но работать совершенно не умеешь», - не проходят, нужно быть уважаемым окружающими именно из-за своей работы, которой ты зарабатываешь на пропитание. Однако заключается ли в такой работе цель жизни? Ведь если не любить то, что ты делаешь, то не будет и удовлетворения.

Удовлетворения не добиться, если получать деньги за то, что может делать каждый. Ужасно всю жизнь проработать продавцом в магазине. Работа людей, которые станут никем, если отобрать у них титул начальника такого-то отдела в такой-то компании, и которых может заменить любой, неинтересна. Философская школа Канта оперирует только двумя понятиями «добро и зло», поэтому другой человек не сможет прийти на мое место (смеется).

Во времена своей молодости я с восхищением смотрел на людей, которых читали и которых ценили за то, что это были они. То есть, если это сочинение о Кафке написал Юкио Мисима, то все будут его читать, если написано о Ницше, то тоже интересно, все пойдут на выступления именно такого-то музыканта. Раньше я думал стать ученым, но подумал, что каким бы я ни был выдающимся ученым, быть одним из 100 исследователей Канта совершенно не интересно.

- Значит нужно заниматься любимым делом, а что если такое дело не находится?

- Не находится, потому что вы сами себя зажимаете в рамки: будут ли меня уважать люди, будут ли родители довольны? Ничего не получится, если думать только об этом. А если человеку действительно хочется жить не спеша и размеренно, то разве можно так на него напирать?

Никто не знает, как повернется жизнь, но при этом есть странные молодые люди, которые сначала делают себе установки: «В идеале мне нужно свыше 10 миллионов иен, поэтому я увольняюсь». Если спросит: «Почему?» - то он ответит: «Я закончил Токийский университет и дошел до докторантуры, а для того, чтобы стать профессором, мне потребуется 10 миллионов иен». Ведь это не нормально.

- Нынешние молодые люди слишком гордые!

- У нынешней молодежи слишком высокое мнение о себе. Высокое, даже не смотря на то, что нет никаких достигнутых результатов. Это самомнение очень легко ранить, в случае с 20-летними и 30-летними это еще можно простить, но разве можно так заноситься, не имея ничего достойного высокой оценки за плечами, когда тебе 40 или 50? Но и не иметь никакой гордости тоже сложно, поэтому выхода нет. Многие стараются удовлетворить свое самомнение, не раня его при этом.

- Как найти свое любимое дело?

- Моя мысль в следующем. 1) вы можете заниматься любимым делом, но при этом у вас не будет престижа, статуса и денег. Или. 2) вы не можете заниматься любимым делом, но тогда у вас будет все: и престиж, и статус, и деньги. Если бы у меня попросили выбрать из этих двух вариантов один, я бы выбрал первый. Но в этом случае важно понимать, чем нравится заниматься. Если у вас есть любимое дело, и вы ничего другого не ищете, то в таком случае можно смириться даже с разочарованиями.

Сейчас мне уже за 65, и я занимаюсь относительно любимым занятием. Рабочее место, куда приходят 10 молодых талантливых коллег-философов (для лекций по совместительству), я не променяю ни на что. Но у меня не было изначально такой цели, и пока я размышлял: «это не подходит, и то, и это тоже не то», - мой выбор сузился. Я понял, что «больше всего хочу заниматься философией», но то, что я смог продолжать заниматься этим делом до таких лет, наверное, чистой воды случайность.

Когда я смотрю на людей, которые занимаются любимым делом, то они оставляют очень приятное впечатление своим человеческим теплом. С другой стороны люди, которые недовольны своей работой, приносят другим только вред. Они будут говорить: «У меня не получилось, и тебе лучше выбросить это из головы», «даже не мечтай». Если со мной советуются по поводу желания заниматься философией, я всем говорю: «Пожалуйста-пожалуйста, может быть, вы закончите нищими на улице, но занимайтесь». Сейчас я занимаюсь любимым делом, поэтому без зависти смотрю на других людей. Хотя я был бы рад, если бы мои книги продавались, как у Харуки Мураками. Еще мне нравится бейсболист Итиро, но я не хочу становиться таким как он. Да и бейсбол терпеть не могу (смеется).

Мне кажется, что людям, которые занимаются любимым делом и радуют всех окружающих, не нужны никакие дополнительные премии. Все эти премии лучше отдать людям опасных для жизни профессий или людям, которые действительно страдают в жизни (например, жертвы дискриминации, инвалиды). А автор бестселлеров и бейсболист уже и так достаточно получили денег и славы, чтобы принимать какие-то премии.

- Нужно ли увеличивать годовой доход медсестры или пожарного до 100 миллионов иен?

- Я думаю, что медсестра и пожарный должны получать 100 миллионов иен в год. А Итиро занимается любимым делом, поэтому ему будет достаточно и 500 миллионов иен, но это в моем понимании. Что касается лично меня, то я собираюсь прекратить все работы, которые ведут к званию заслуженного профессора. Я отказываюсь от этого звания и от всех сопутствующих благ. Другие премии мне тоже не нужны. Мне неинтересно признание окружающих только по причине наличия приставки «заслуженный» в моем звании.

- Вы сами работали профессором в университете и закончили четыре года назад, какие условия вам кажутся совершенно неприемлемыми при поиске работы?

- Я всегда думал, что не обязательно становиться богатым и знаменитым, но не любил, когда мне не давали сказать, что я думал. Практически все компании не дают высказать тебе твое мнение. Говорить все, что нравится, можно только в философии, литературе или же обладая положением со специальными правами, во всех остальных случаях - запрещено. В философской школе, которую я курирую, можно говорить любые вещи, которые хочешь, с небольшим риском для здоровья, именно такое свободное выражение своих мыслей в слова для меня и является самым важным и означает «свободу». Если не высказывать того, что ты действительно думаешь, то твоих собственных слов в твоей речи будет становиться все меньше и меньше. В итоге перестанешь понимать, где действительно твои мысли, а где нет.

Недавнее распоряжение об облигациях

- В современной Японии если у тебя есть сомнения, то их воспримут только в случае, если твои сомнения совпадают с сомнениями большинства, поэтому морально очень сложно, если ты немного отличаешься от окружающих. В этом обществе слишком сильно закручены гайки, что приводит к постоянному стрессу, который накапливается. В особенности недавнее распоряжение об облигациях. Нельзя говорить, что облигации не нужны (смеется). В этом смысле, в так называемом «лицемерии» я совершенно не преуспел. Поэтому молодые люди присылают мне письма со словами: «Разве можно взрослому говорить такие вещи?» или «Вы удивили меня как первый взрослый, который называет вещи своими именами».

Я недолюбливаю людей, которые высказываются из зоны безопасности интернета, присвоив себе псевдоним и не подставляя себя под удар. Я не доверяю слову псевдоним. С другой стороны писателя, какими бы они ни был глупым, включая и меня, можно заколоть или подорвать. Может быть, если не убьют, буду и дальше рисковать. Но именно поэтому я считаю, что у меня есть право на высказывание. Я считаю, что будь ты хоть боссом мафии, хоть кем, но если ты говоришь от своего имени, это гораздо больше достойно восхищения, чем любые прекрасные слова, сказанные под псевдонимом, потому что тогда твои слова можно критиковать и опротестовывать.

- Искали ли вы в работе что-либо другое кроме выражения своего мнения?

- Это возможность отбрасывать людей, которые не нравятся. Если ты слаб, как новичок в компании, то не можешь никого оттолкнуть. Эти люди подвергаются нападкам и, наверное, поэтому в офисах становится так неприятно находиться. Здесь нельзя быть слабым, нужно говорить о том, что «я работаю из таких-то убеждений». Поэтому лучше всего, чтобы компания сама нуждалась в тебе. Для того, чтобы быть успешным в компании, нужно стать способным сотрудником. А когда становишься директором фирмы, то тогда уже можно менять все по собственному желанию, например: «С сегодняшнего дня все будут добавлять вежливое «сан» при обращении». А до этого времени нужно до определенной степени терпеть.

В научном мире работает тот же принцип, но если вы действительно искрении, то обязательно появятся люди, которые заметят вас. Если вы будете искренними и стараться проявлять все свои способности на работе, то понемногу ситуация изменится. Даже в клубе лучше быть первым. Первый номер может чувствовать себя достаточно свободным во всем, но не первый из, скажем, ста.

Всегда ненавидел школу

- Как вы стали университетским профессором, а затем писателем?

С самого детства я чувствовал, что мне трудно жить. Я ненавидел школу. А в особенности всяческие спортивные соревнования, экскурсии, уборки, какие-то там фестивали, и считал, что можно спокойно обойтись без всего этого, за исключением занятий. Я почувствовал, что такое мое восприятие не совпадает с окружающими где-то во втором классе младшей школы. Я хорошо учился, но при этом был странным ребенком. Когда наша толстая учительница начинала смеяться: «Давайте все станем смеющимися второклассниками, хахаха, хахаха», - я один не смеялся. Тогда учительница спрашивала у меня: «А ты почему не смеешься?», - я отвечал: «Потому что это глупо». Отвратительное поведение.

Думаю, что сейчас бы меня наградили каким-нибудь синдромом или приписали некую болезнь. Однако я любил учиться, и результаты у меня были хорошие, поэтому, наверное, меня не трогали.

Когда я учился в университете, я не пошел на юриспруденцию после первого курса и один из 50 однокурсников пропустил год, взяв академический отпуск, и пошел на факультет общего образования (наука, история и философия), решив заниматься философией. Если бы я закончил юридический факультет Токийского университета, то был бы нарасхват, но выпускнику философского, конечно же, не так легко устроиться. Наверное, со стороны такое решение достойно полного неудачника? Естественно, все, включая моих родителей, были против моего выбора. Да и для меня самого это решение бросить юридический и взять год отпуска было первым случаем в моей жизни, когда я пошел против воли родителей, для которых оно прозвучало как гром среди ясного неба и повергло их с небес на землю. Однако для моей жизни это был правильный выбор.

После этого начались проблемы, я пропустил год аспирантуры, ушел с факультета, опять поступил на курсы при юридическом факультете, опять пошел в аспирантуру и защитил диссертацию, стал учителем в подготовительной школе… Когда я поехал на платную стажировку в Вену, мне уже было 33 года. Хотя это был 1979 год, самый расцвет выступлений против Японии. Там я работал учителем в японской школе по контракту, через 4,5 года мне присудили докторскую степень и я стал ассистентом в Токийском университете. После этого мои друзья один за другим стали занимать видные посты в известных университетах, а я стал считать себя полным неудачником до тех пор, пока моя книга «Учебник по философии» не начала продаваться, а я стал писать. Почему, я и сам не знаю. Тогда я не понимал, но незаметно для самого себя я пришел к довольно опасным выводам. Не смотря на то, что у меня не было уверенности в себе, я стал думать, что все наладится само собой.

Моя младшая сестра успела превратиться из старшеклассницы в студентку, выйти замуж и родить ребенка, в то время как я оставался на студенческой скамье. Мне приходилось и сидеть безвылазно дома, и сталкиваться с разными отрицательными вещами, но все, что я испытал с тех пор, как поехал в Вену и до нынешнего момента, бесценный опыт. С таким багажом за спиной мне уже практически ничего не страшно. Четыре года назад я ушел из университета, так и не дождавшись пенсионного возраста. Я не знал, что если уйти раньше срока, то из пенсии вычитают 8 миллионов иен (смеется).

Молодежь должна жить полной жизнью

- Должна ли и нынешняя молодежь выбирать то, что им нравится, а не думать только о своей безопасности?

- Я думаю, как раз из-за того, что современное поколение Ютори не имеет проблем в жизни, а в молодом возрасте преисполняется уверенности в своей значимости, занимаясь своим любимым или нелюбимым делом, будет лучше, если они столкнутся с неудачей (смеется). В таком случае у них останется «неудачный опыт», что уже лучше, чем ничего. Я отправился в Вену, когда мне было 33 года, но в 53 я бы уже конечно никуда не поехал.

Если вести себя эгоистично, то обязательно столкнешься с другими людьми, ранишь их, но даже в этом случае, мне кажется, что лучше быть эгоистом. В таком случае можно не сильно беспокоиться, даже если что-то не получается. Ведь что посеешь, то и пожнешь. Жизнь людей, которые подавляют в себе свое я, становится скучной. Если вспоминать свои молодые годы, то хочется вернуть их, но они не были легкими. В плохом есть всегда что-то хорошее. Для меня хорошее заключается в том, что сейчас я могу писать о тяжелых переживаниях в своих книгах.

Наверное, для писателей это важно, но многие из них пишут только об отрицательной стороне. Я тоже пишу, потому что не могу смириться с тем, что живу сейчас и должен буду умереть. Я уже написал 60 книг, но пока еще ни в одной из них не написал того, что я действительно хочу написать.