Видео командира повстанцев, съедающего легкие своего врага, а также ужасные сцены истребления детей силами, лояльными президенту Башару Асаду, это лишь некоторые примеры зверств, происходящих в Сирии. А их число постоянно растет. Такие кошмары усиливают опасения, что гражданская война в Сирии распространит межконфессиональный конфликт между суннитами и шиитами на весь Ближний Восток. Эти страхи нарастают в связи с увеличением числа жертв в Ираке, зловещим противостоянием в Бахрейне и кажущейся безудержной напряженностью в Ливане.

Многие сегодня считают эту межконфессиональную вражду новым главным сюжетом, переписывающим правила и реалии региональной политики, в которой Сирия является  передовым краем охватившей все сферы общественной жизни холодной войны между конфессиями. Суннитско-шиитский раскол, утверждает в своем вышедшем в прошлом месяце докладе научный сотрудник Института Брукингса (Brookings Institution) Женив Абдо (Geneive Abdo), «вполне может вытеснить более масштабный конфликт между мусульманами и Западом… и подменить собой оккупацию Палестины в качестве  центрального сплачивающего фактора в арабской политической жизни».

Может быть. Но задумайтесь о том, как мало сочувствие арабов к палестинской борьбе породило эффективных и единых официальных действий арабского мира в ее поддержку. Неужели солидарность суннитов окажется более эффективной?

В этом генеральном сюжете о межконфессиональной вражде затушевываются, а не раскрываются самые важные линии конфликта на новом Ближнем Востоке. Облик и характер наступающей эпохи будет определяться соперничеством между внутренними претендентами на власть (в основном  это сунниты) в тех странах, которые находятся на переходном этапе, и где царит сплошная неопределенность, а также между претендентами на мантию регионального арабского лидерства (это тоже будут в основном  сунниты). Выступления против шиитов могут гарантировать суннитам единство ничуть не больше, чем пан-арабизм в 1950-е годы обеспечил арабское единство. На самом деле, если жестокая междоусобная борьба между арабскими режимами в годы правления египетского президента Гамаля Абдель Насера (Gamal Abdel Nasser) о чем-то говорит, то соперничество между «суннитскими» режимами и политическими движениями будет нарастать все активнее, когда этот межконфессиональный сюжет начнет претворяться на практике.

Такова ситуация на сегодняшний день. Принадлежность к суннитам не объединяет Египет, Ливию и Тунис – достаточно взглянуть на громкие политические дебаты, идущие в этих странах. Подъем исламистских движений после восстаний в арабском мире, и особенно открытое проявление салафитских тенденций с нездоровыми антишиитскими предрассудками несомненно придали межконфессиональному противостоянию в регионе новые черты. Но это ничто по сравнению с  тем, как такие тенденции повлияли на внутрисуннитскую политику. «Братья-мусульмане» и салафиты вцепились друг другу в глотки в Египте, а тунисская партия «Ан-Нахда» начала суровые преследования своих соперников из числа салафитов.

Исламистские правительства в Египте и Тунисе раскололи арабский суннитский мир гораздо сильнее, чем объединили, восстановив против себя Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты вместо того, чтобы сплотить их вокруг общего суннитского дела. Открывшиеся недавно новые политические арены, такие как война в Сирии, предоставляют и новые возможности потенциальным лидерам региона для соперничества друг с другом. Катар также наталкивается на ожесточенное неприятие, формирующееся под влиянием Саудовской Аравии и Эмиратов, несмотря на принадлежность всех этих стран к суннитскому лагерю. Отчасти это вызвано предполагаемой поддержкой «братьев» со стороны  Катара, но в основном  причина заключается в давно идущей борьбе за власть и влияние между этими странами Персидского залива.

Авторы концепции межконфессионального противостояния преувеличивают связь и согласованность суннитской стороны в конфликте и новизну многолетней борьбы за власть с Ираном. Скорее, это является  оправданием для внутренних репрессий и региональной борьбы за влияние, нежели объяснением такого поведения ближневосточных режимов. Арабские самовластные правители, особенно из тех стран Персидского залива, где имеется значительное шиитское население, находят в суннитско-шиитской напряженности весьма удобный и полезный способ для отказа в легитимности своим шиитским гражданам с их политическими требованиями. Шиитов Саудовской Аравии, проживающих в Восточной провинции королевства, а также шиитское большинство  в Бахрейне, которое пытается протестовать против своего бесправия, постоянно демонизируют, называя пятой колонной Ирана, потому что  это выгодно правящим режимам.

Аналогичным образом, арабские лидеры (и Вашингтон) зачастую обнаруживают, что наклеивание «шиитских» ярлыков на соперников это очень ценный способ ослабить привлекательность «оси сопротивления» в составе Ирана, Сирии и «Хезболлы». При этом следует сказать, что некоторые лидеры совершенно искренне недолюбливают шиитов - хорошо известно, что король Саудовской Аравии Абдалла не доверяет иракскому премьеру Нури аль-Малики, считая его иранским агентом. Но поведение таких руководителей отнюдь не всегда объяснятся их личными взглядами и убеждениями.

По этой причине завоевание Сирии «суннитами» вряд ли превратит эту страну в надежную союзницу других суннитских режимов в регионе, если такие союзы не будут служить своекорыстным интересам новых лидеров. Традиционное соперничество  между Катаром и Саудовской Аравией вновь проявилось в Сирии. Вражда  между их повстанческими  организациями и группировками это один из важных факторов, который препятствует объединению сирийской оппозиции. Если власть в Сирии возьмет в свои руки некая суннитская коалиция, то она вполне может стать объектом ожесточенных сражений за влияние между амбициозными внешними игроками.

Помните, такое уже бывало, причем недавно. Сегодняшняя межконфессиональная вражда очень похожа на ситуацию в середине 2000-х годов, когда казалось, что Иран и «Хезболла» усиливают свою власть и влияние. Эксперт по Ближнему Востоку Вали Наср (Vali Nasr) предупреждал о «подъеме шиизма», король Иордании Абдалла беспокоился насчет «шиитского полумесяца», а келейная казнь Саддама Хусейна вызвала возмущение даже у тех суннитов, которые не испытывали никакой любви к павшему диктатору. В частности, во времена администрации Джорджа Буша-младшего Вашингтон считал такую межконфессиональную вражду полезной для реализации своих политических целей, таких как сдерживание Ирана, ослабление «Хезболлы» и укрепление альянса «умеренных» суннитских диктатур.

Но к концу десятилетия межконфессиональное неистовство спало, а худшие дни иракской преисподней оказались позади. Однако гнев, недовольство и политические пристрастия, сформировавшиеся в те дни, полностью не исчезли, а когда началась эскалация конфликта в Сирии, все это удалось легко и просто мобилизовать. Огромная масса сирийцев и иракцев сначала отвергала межконфессиональную борьбу, но сохранять такую сдержанность становится все труднее перед лицом массовых убийств и гонений на людей по признаку суннитской или шиитской принадлежности. В новой медийной среде арабского мира вести об ужасах распространяются быстро,  кадры резни врагов по вере и разглагольствования на межконфессиональной почве мгновенно заполняют интернет, а спутниковые телеканалы слишком легко занимают пристрастные религиозные позиции. А после этого довольные арабские режимы используют сирийские ужасы в качестве  оправдания своего отказа от реформ – «смотрите, до чего это может довести!» Они с готовностью разворачивают ограниченную сектантскую риторику, выставляя в худшем свете любые попытки сплочения своих граждан-шиитов.

Использование межконфессиональной вражды для достижения политических целей может со временем выйти за национальные рамки, приведя к губительным последствиям. Сдвиг в сторону узко ограниченного сектантского мировоззрения, наблюдаемый в арабских обществах, проявляется не только в сирийской кровавой бане. Это и фанатичные лозунги в Египте, и поджоги шиитского жилья на юге Иордании. Такой сдвиг заслуживает большего внимания, чем силовая политика под сектантскими знаменами. Разжигание межконфессиональной вражды может закрепить опасные линии разлома, и этим постоянно смогут пользоваться амбициозные и беспринципные элиты, остановить которые будет все труднее.

Главной целью сегодняшней повестки должно стать недопущение условий для погромов против шиитов в странах с суннитским большинством, а не формирование очередной оси умеренных суннитов против Ирана. Ключом к достижению такой цели может стать согласие на далекое от идеала политическое урегулирование в Сирии, которое приведет к снижению ужасного насилия.

Марк Линч - профессор политологии и международных дел в Университете Джорджа Вашингтона (George Washington University) и редактор блога Middle East Channel, принадлежащего Foreign Policу.