Япония демонстрирует все новые признаки своего стремления играть более активную роль в политике и безопасности Восточной Азии, и соседние страны реагируют на это по-разному. Естественно и вполне предсказуемо то, что реакцией Северной Кореи на любое проявление силы Японией является карикатурная паранойя с приступами военной истерии. В реакциях Китая и Южной Кореи прослеживается смесь нервозности и враждебности, о чем Джеффри Хорнунг (Jeffrey W. Hornung) из Азиатско-Тихоокеанского центра по изучению проблем безопасности (Asia-Pacific Center for Security Studies) очень квалифицированно написал недавно в The National Interest. Однако реакция других стран оказалась на удивление положительной.

Опасения Южной Кореи объясняются в основном историческими факторами, хотя свою роль играет и нынешняя напряженность в двусторонних отношениях из-за спорных островов (в Корее эти острова называют Токто, а в Японии Такэсима). Те душевные раны, которые нанесла Корее хищническая и порой крайне жестокая колонизация Японией Корейского полуострова, затягиваются очень медленно. Японские официальные лица еще больше усиливают подозрения корейцев, делая неуклюжие и бесчувственные заявления о том периоде. Последним примером стал комментарий мэра Осаки Тору Хасимото (Toru Hashimoto), который заявил, что «женщины для утех» (молодые девушки, которых японские военные силой загоняли в сексуальное рабство) во время Второй мировой войны были необходимы для поддержания дисциплины в армии.

Исторические факторы играют свою роль и в отношении Китая к Японии. Китайские официальные лица и журналисты при любой возможности напоминают слушателям о вопиющем поведении японцев в их стране в 1930-х и начале 1940-х годов.

Но для Китая сегодняшнее геополитическое соперничество имеет более важную и обширную мотивировку. В Пекине крайне негативную реакцию вызывают признаки того, что Токио может отказаться от принятого добровольно лимита в один процент от годового ВВП, который он может тратить на вооруженные силы.

Такую же реакцию вызывают предположения о том, что правительство премьер-министра Синдзо Абэ (Shinzo Abe) может внести изменения в девятую статью послевоенной японской конституции, которая накладывает серьезные ограничения на применение военной силы. «Тот факт, что правительство Японии отказывается принести извинения за японскую агрессию во время Второй мировой войны, а также пересмотр японской конституции вызывают серьезную озабоченность во всем мире», - предупреждает в своей редакционной статье China Daily. Удивительная бескомпромиссность и непреклонность, проявляемая Токио за последний год в отношении спорных островов Сенкаку / Дяоюйдао в Восточно-Китайском море, стала причиной резких обвинений в адрес Японии в возрождении империализма, с которыми выступают китайские средства массовой информации.

Но реакция других стран Восточной Азии на более активное и напористое поведение Токио в сфере политики и безопасности заметно отличается от позиции двух Корей и Китая. Еще двадцать лет тому назад такие государства, как Филиппины, Австралия и Сингапур резко выступали против укрепления японских сил самообороны и расширения их функций в вопросах безопасности с выходом за пределы чисто оборонительных задач в пределах страны. Лидеры стран Восточной Азии также настаивали на том, что Соединенные Штаты должны строго надзирать и жестко контролировать военную деятельность Японии. Многолетний руководитель Сингапура Ли Куан Ю (Lee Kuan Yew) открыто и очень активно предупреждал об опасности возрождения японского милитаризма, косвенно выражая мнение многих своих коллег из региона.

Да и сам Вашингтон тоже не проявлял особого доверия к Японии. В начале 1990-х годов генерал Генри Стэкпоул (Henry Stackpole), командовавший силами морской пехоты на Окинаве, произнес в интервью свою знаменитую фразу о том, что американское военное присутствие является «пробкой в бутылке», защищающей регион от перспективы возрождения японского милитаризма.

Усиление Китая внесло изменения в стратегические расчеты Вашингтона и многих столиц восточноазиатских государств. При администрации Джорджа Буша американские официальные лица неустанно крепили альянс с Японией, призывая японских руководителей расценивать его как средство разрешения других кризисных и непредвиденных ситуаций в регионе, не ограничиваясь территориальной обороной страны. Это стратегическое партнерство продолжает углубляться и при Обаме.

Сегодня некоторые страны Восточной Азии смотрят на Японию как на важный стратегический противовес Китаю. Когда корреспондент Financial Times спросил министра иностранных дел Филиппин Альберта дель Розарио (Albert del Rosario) о том, как его правительство отнесется к перевооруженной, отказавшейся от своего пацифизма Японии, он ответил: «Мы будем это всячески приветствовать». Он добавил: «Мы ищем уравновешивающие факторы в регионе, а Япония может стать существенным уравновешивающим фактором». И такая точка зрения находит практическое воплощение. В январе 2013 года Токио и Манила договорились о развитии сотрудничества в вопросах обеспечения морской безопасности. Свои связи в этих вопросах Япония развивает и с такими странами, как Сингапур и Австралия. Мысль о необходимости создания противовеса растущей мощи Китая прослеживалась и в ходе недавней встречи в верхах между премьер-министром Абэ и главой индийского правительства Манмоханом Сингхом (Manmohan Singh). В повестке переговоров важное место заняли вопросы сотрудничества даже в таких деликатных областях как ядерные технологии.

Китай и две Кореи вряд ли быстро согласятся с тем, что Япония играет военно-политическую роль, соразмерную ее статусу третьей в мире экономики. Но в других странах Восточной Азии такое согласие уже налицо. Роммель Банаой (Rommel Banaoi) из манильского Института по изучению проблем мира, насилия и терроризма (Institute for Peace, Violence and Terrorism Research) так охарактеризовал эту новую перспективу: «Мы уже отложили в сторону наши кошмары времен Второй мировой войны из-за той угрозы, которую представляет Китай». Теперь принципиальный вопрос заключается в том, насколько результативно Токио отреагирует на возникновение это благоприятной возможности.

Тед Гален Карпентер – старший научный сотрудник Института Катона (Cato Institute), автор девяти книг и 500 с лишним статей и аналитических исследований по международным делам. Он также работает пишущим редактором The National Interest.