Она ехала на автобусе номер один по Нью Кент Роуд, ее малыш нервно плакал. Она потянула его за правую руку, длинный рукав накрыл руку ребенка, создавая впечатление невероятной эластичности. Ребенок, похожий на продолжение это длинной руки, начал рыдать и вопить, привлекая внимание посторонних. Пассажиры закатили глаза, коллективно произнеся про себя «вот черт», после чего вернулись к своим мобильным телефонам.

Она испробовала весь стандартный набор, начиная с уговоров и заканчивая угрозами, однако малыш не уступал. Тот пакетик крекеров, который она спрятала в своей сумке, стал для него единственным и самым важным предметом на всем белом свете. Наконец она указала пальцем на меня, наклонилась к ребенку и сказала: «Перестань, а то я позову того террориста».

Не знаю, заметила ли она на моем лице легкое изумление. Она посмотрела на меня, пожала плечами и совсем незаметно подмигнула, будто говоря: «Я знаю, что ты не террорист, но ситуация обязывает». Несколько человек посмотрели на меня, загорелого бородача с рюкзаком. Некоторые были шокированы, другие начали проявлять подозрения.

Я вышел на следующей остановке, хотя это была не моя остановка, сел на скамейку под навесом и попытался проанализировать то, что сейчас произошло. По мере того, как я воспроизводил в своей голове произошедшее, на поверхность всплывали тысячи ответов. Еще около тысячи советов дали мне потом другие люди. «Надо было сказать ...». Однако в тот самый момент я был просто оглушен. Как актер я привык к тому, что люди позволяют себе поверхностные суждения по поводу моей внешности. Я понимаю, что она, конечно же, не желала мне зла, однако меня до глубины души поразил тот страх, который читался в глазах ее ребенка. Для него я выступил в роли сидящего под кроватью монстра.

Я уже несколько недель репетирую свою роль в одной пьесе. Я играю Сократа в современной интерпретации комедии Аристофана «Облака». Я согласился с художественным руководителем, что длинная густая борода будет соответствовать облику моего героя. Тогда я не мог себе представить, что в свете чудовищного происшествия в Вулвиче я стану тем, кого Ник Робинсон (Nick Robinson) мог бы назвать «человеком с мусульманской внешностью».

Однако похоже, что мир, в котором я живу, видит меня именно так. Круглосуточные новостные телеканалы только и делают, что показывают нам двусмысленную и искаженную картину мира, которую, как петлю, вешают нам на шею, заставляя принимать ее ежечасно, как аспирин. Когда брали интервью у получившей увечья и прикованной к больничной койке учительницы из Оклахомы после пронесшегося там торнадо, камеру навели на нее так близко, что отчетливо было видно ее измученное страданиями лицо. Я считаю, что показывать такое по телевизору не просто нежелательно, а недопустимо. Такие кадры - как карикатура на  человеческие страдания. В нашем сознании настолько прочно укоренились карикатурные образы героя, злодея, террориста, борца за свободу, друга, врага, хорошего и плохого, что они стали заменять собой правду.



В пьесе, где я играю, Сократ в иносказательной форме повествует об узниках, заключенных в пещере, о которой Платон рассказывал с своем произведении «Республика». Герой повествует о заключенных, находящихся в глубине пещеры и закованных в цепи таким образом, что всю свою жизнь они видят лишь проползающие по внутренней стене ужасающие тени, создаваемые людьми, проходящими мимо горящего позади них огня. Они попали сюда, чтобы принять этот мир теней как реальность. Когда их выпускают на свободу, они уже не могут привыкнуть к окружающему миру. Он оказывается для них слишком ярким и резким; они уверены, что все это — иллюзия. Они умоляют, чтобы их вернули обратно в пещеры и заковали в цепи.

Наши телевизоры с плоскими экранами стали заменой стен пещеры. Все остальное осталось в неизменном виде. Дикторы сокрушаются по поводу роста популярности в Европе крайне правых политиков, однако все это — лишь симптом одного общего недуга. В условиях экономических трудностей идеология (политическая или религиозная) заменяет критический поиск и индивидуальную ответственность, а СМИ показывают нам упрощенную картину мира, которая очень опасна. Насилие на улицах наших городов, шествия Лиги английской обороны, члены парламента от партии «Золотая заря» и взорванные мечети — все это является естественным следствием такого «идеального шторма».



Однако, есть и повод для благодарности. Такое отношение не является чем-то новым, просто оно долгое время не всплывало на поверхность. В современных условиях всеобщего страха и подозрительности, трудяг и лентяев, а также новых страшилок свое отношение принято скорее выражать, чем подавлять. Такой вариант является предпочтительным по ряду причин. Если страх и подозрение выразить открыто, его можно побороть и сокрушить, что всегда и происходило. «Солнце светит не всегда, - говорит Сократ, - иногда появляются темные тучи, приносящие дождь и мрак. В такие времена видеть проще. Нас не вводит в заблуждение блеск предметов».

Сейчас очень трудно быть иностранцем и выглядеть как иностранец в любом месте. В чем преступление? В том, что ты носишь бороду. Каково наказание? Общественное презрение или того хуже. Я сбрею бороду, как только сыграю свою роль, однако я буду чувствовать некоторую вину за это. Ну, а пока я могу стерпеть подозрительные взгляды, обращенные на мой рюкзак. Я никогда не перестану надеяться, что в один прекрасный день вы отвернетесь от экрана своего телевизора и увидите меня, а не мою тень.