Революции, гражданские войны, демократический переходный процесс — поведение армии неизменно играло определяющую роль в арабских государствах. Она либо уступила место исламистам (или, по крайней мере, сделала вид), как это было в Египте, Турции и Тунисе, либо поддерживает вышедшего из ее рядов диктатора, как это происходит в Сирии.
Нынешние акции протеста в Турции, которые пока еще нельзя приравнять к революции, в очередной раз иллюстрируют решающую роль армий в арабских государствах, которые за последние два года превратились в арену для народных волнений, революций и гражданских войн. 23 июня 2011 года мы в Slate писали о том, что «армия до сих пор остается ключевым элементом арабских революций». Арабские революции, которые были направлены против сформировавшихся после военных переворотов диктатур, как ни парадоксально, получили поддержку армии для свержения действовавших режимов и установления демократической открытости. Поведение военных (особенно высших чинов), их верность режимам или мирному населению — все это сыграло решающую роль. Мы наблюдаем это уже два года в Сирии, а сегодня видим и в Турции на примере отношений между армией и подчинившим ее исламистским режимом.
В этих государствах у военных был выбор между тем, чтобы обеспечить уход диктаторских режимов и стать заслоном на пути экстремистов или же попытаться силой сохранить у власти диктаторов. В арабских государствах армия — это единственная организованная структура, которая не слишком запятнала себя гнусными делишками режимов. Кроме того, ее руководство — выходцы из элиты, которая была сформирована на основе связей с иностранными военными школами. Таким образом, поведение и история вооруженных сил варьируются от страны к стране. В пяти государствах, где началась революция (Тунис, Египет, Ливия, Йемен и Сирия), позиция армии имела ключевое значение: она либо встала на сторону революции, либо решила придерживаться строжайшего нейтралитета, либо вступила в бой на стороне действующего режима.
Египет: военные выжидают
Египетская армия в течение десятилетий играла важнейшую роль в консолидации власти в стране. Это связано не только с тем, что два последних диктатора, Анвар Садат и Хосни Мубарак, были выходцами из военных кругов, но и ее возросшей экономической мощью. Анвар Садат пришел к власти после падения режима Насера и направил Египет по западному пути, установив союзнические отношения с США и либеральную экономическую политику. Тем не менее, этот курс оказался выгодным лишь небольшой части элиты страны (прежде всего армейским офицерам), что привело к расколу в обществе, которым воспользовались «Братья-мусульмане». Некоторые высокопоставленные военные занялись грабежом ресурсов страны и даже западной и американской помощи.
Несмотря на официальный приход к власти «Братьев-мусульман», египетская революция — это в первую очередь дворцовый переворот. Проамерикански настроенная армия не выпустила из рук управляющие рычаги. На вершине государства полетели головы, но сама структура сохранилась. Каста высших чинов контролирует целые отрасли экономики благодаря иностранной помощи, которой президент Мубарак щедро делился с ней в обмен на верность. Сейчас, после революции, эта каста никуда не делась, а ее влияние таково, что в конечном итоге все может привести к столкновениям между генералами и политическими лидерами.
Именно стремление защитить свои экономические интересы подтолкнуло армию к договоренности с бунтовщиками 25 января 2011 года. Представители старого режима намеревались урезать привилегии и имущество военных в качестве гарантий для революционеров. Сейчас армейские чины сидят в засаде и выжидают удобного момента, чтобы отобрать власть у «Братьев-мусульман», когда политическая и экономическая обстановка достаточно обострится для того, чтобы их начали воспринимать как спасителей.
Военные воспользуются своим влиянием на экономические и дипломатические круги, чтобы не позволить ни одному президенту заполучить в свои руки реальную власть. Точно так же они могут выступить против правительства, если оно придется им не по вкусу. Египетская армия ни за что и никогда не позволит гражданским взять на себя решение оборонных и военных вопросов, хотя ее финансы впервые за всю историю вошли в государственный бюджет.
Тунисская армия — бастион против злоупотребления властью
Глава генерального штаба тунисской армии Рашид Аммар внес ключевой вклад в успех революции, когда отказался подчиниться президенту Бен Али, который приказал ему принять участие в подавлении восстания. Он выступил против репрессивной политики режима и отомстил неизменно игнорировавшему его мнение диктатору.
После неудачного военного переворота 1962 года (он был предотвращен не без помощи израильского Моссада, который стремился не допустить победы поддержанных египетским режимом Насера путчистов) тунисскую армию отодвинули подальше от власти. Ее лишили современной техники, мощных танков и высокотехнологичных самолетов. Она неизменно находилась под подозрением и была отодвинута на второй план диктаторами, которые в первую очередь доверяли собственным спецслужбам и разведке. Как бы то ни было, военные ни разу не вмешивались в политику и не демонстрировали ни малейшего желания вытеснить гражданских из руководства страны. Кроме того, они не оказали активной поддержки революции, ограничившись обеспечением порядка и безопасности граждан. Тем самым они гарантировали мирный переход управляющих механизмом к исламистам. В Тунисе армия представляет собой заслон против злоупотребления властью.
Ливия: армия не у дел
В Ливии армия долгое время колебалась перед тем, как поддержать мятежников: военные, безусловно, дожидались прояснения ситуации, чтобы встать на сторону победителей. Ее поведение позволило Каддафи усилить репрессии против оппозиционеров. Тем не менее, ливийский полковник допустил роковую ошибку: он не оперся на долгое время хранившую ему верность армию, чтобы укрепить власть и оказать сопротивление революции. Кроме того, уверенность насчет нейтралитета армии послужила основой для внешнего вмешательства Запада.
Армия с самого начала оказалась не у дел: полковник Каддафи выстроил свой режим с опорой на молодую военную гвардию, которая получила образование в российских военных училищах и превратилась в настоящий стержень страны, представляющей собой совокупность племенных альянсов. Главы различных племен получили ключевые посты в армии, государственной администрации и бизнесе. Ливийский лидер считал неприемлемыми любые формы централизованного управления и отдавал предпочтение семейным связям, в которых он черпал нечто вроде подтверждения легитимности собственной власти. Следуя принципу «разделяй и властвуй», он назначил глав племен в руководство народных комитетов, которые были созданы, чтобы вовлечь различные группы в процесс принятия политических решений. Кланы воспользовались возможностью, чтобы перенаправить нефтяные доходы в выгодное для них самих русло. Тем не менее, такая клановая политика оказалась губительной для режима, который не сумел побороть их личные амбиции.
Если при Каддафи армия была мощной силой благодаря современному оружию и авиации, то революция привела к ее полнейшей дезорганизации. Ситуация напоминает то, что было незадолго до свержения Саддама Хусейна в Ираке, где ослабленная армия стала фактором дестабилизации страны. И оказалась не в состоянии обеспечить демократический переход власти.
Также по теме: Арабский мир обречен, и шансов у него - один на миллион
Сирийская армия — опора режима
Сирийские вооруженные силы — это пример армии, которая придерживалась одной линии с самого начала волнений. Она без колебаний решительно встала на сторону режима в его борьбе с мятежниками. Уже в первые дни восстания президент Башар Асад отправил солдат на улицы Дераа, чтобы подавить протесты и подать мощный сигнал требовавшим его ухода демонстрантам. Сирийская армия оказала безусловную поддержку режиму и незамедлительно приняла участие в репрессиях. Ставку сделали на силовой метод. В Дераа направили порядка 3000 солдат для подавления революции. Это были военные из 4-й дивизии брата президента Махера Асада и 5-й дивизии под командованием Мохаммеда Салеха аль-Рифаи при поддержке 132-го батальона.
Сирийский режим обладает мощной армией: 220 000 солдат, 11 дивизий бронетехники и порядка 5000 танков. Вооруженные силы полностью подчинены режиму, так как правящий алавитский клан президента Асада доминирует среди высших офицерских чинов. Выступившие против режима полагались на разногласия в армии, которые бы позволили им привлечь военных на свою сторону. Расчет оказался неверным, потому что ситуация в Сирии коренным образом отличается от событий в Египте и Тунисе. Режим Асада — тоталитарная система. Это единое целое, которое можно изменить только в его совокупности.
Турция: армия под давлением исламистов
Основатель Турецкой Республики Мустафа Кемаль Ататюрк превратил свою страну в современную и светскую демократию. И доверил армии роль гаранта ее движения по намеченному пути. Именно это было целью нескольких государственных переворотов, которые не раз меняли управляющие институты страны. Премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган захотел ликвидировать эту зависимость от армии: он сместил с постов или отправил за решетку ключевых генералов по лживым обвинениям в подготовке заговора.
Армия была дезорганизована и обезглавлена, что подорвало ее эффективность в борьбе с курдскими повстанцами из РПК, которым удалось нанести ей серьезный ущерб. Кроме того, из-за этого Эрдоган был вынужден пойти на переговоры с мятежниками. После 1997 года армия не предпринимала активных действий, тогда как 18 июля 1997 года она отправила танки на улицы, чтобы подтолкнуть к отставке премьера Эрбакана. Те сложности, что сейчас испытывает Турция в плане военного воздействия на сирийский конфликт, и пассивность армии на фоне протестов могут объясняться стремлением армии отомстить исламистской власти. По всей видимости, турецкие военные дожидаются серьезного обострения ситуации с экономической, политической и международной точки зрения, чтобы затем выступить в роли спасителей нации. Тем не менее, они поступят так, только если большинство населения обратится к ним с подобным призывом.
Политизация армии
Революции во всех арабских странах вынудили армию волей-неволей вмешаться в борьбу за власть, будь то для облегчения переходного процесса или защиты режима. Но вместе с тем ее положение оказалось неустойчивым, потому она попросту не создана для этого. Военные поделились на лоялистов, которые хотят любой ценой защитить режим, и тех, кто выразил симпатию революционерам. Кроме того, в данных условиях необходимо отметить усиление мощи иранской армии, которая получает техническое превосходство перед лицом ослабленных вооруженных сил арабских государств. Все это объясняет стремление Эрдогана занять лидерское положение в мусульманском мире. Но для достижения поставленной цели ему нужно договориться с армией, которая не забыла об учиненных им репрессиях.
