Протесты, сотрясающие в последние дни центр Стамбула и прочие турецкие города, - это не просто отповедь невыносимо властному премьер-министру страны Реджепу Тайипу Эрдогану. Пестрый состав протестующих и характер их претензий указывают на то, что в Турции возникло гораздо более либеральное общество. Демократия в Турции есть – но теперь протестующие требуют либеральной демократии.

Конечно, в Турции и прежде случались мощные демонстрации, но их всегда организовывала и проводила какая-то одна группа, объединенная этнической принадлежностью или идеологией. Сегодня впервые люди самых разных профессий и общественного положения объединились, чтобы ограничить власть руководителей своей страны.

Происходящие в Турции перемены можно проследить по ее новому, энергичному и напористому среднему классу, представители которого составили ядро протестного движения. Один мой друг (назовем его Мехмет) работает в Стамбуле неподалеку от площади Таксим, ставшей центром демонстраций. Мехмет всегда был типичным яппи, которого больше интересует дегустация вин, чем политика. Но когда начались демонстрации, он примкнул к ним самозабвенно и с полной самоотдачей. Теперь он обещает идти до конца, пока Эрдоган не уступит. Еще один мой знакомый, преподающий  в частном колледже в приморском Измире, говорит о том, что его лучшие ученики, у которых состоятельные и консервативные родители, просто измотаны еженощными столкновениями с полицией. Он рассказывает мне, что таксисты и лавочники с черноморского побережья, как и семья Эрдогана, голосовали за ПСР, но потом превратились в ее врагов, наблюдая зверства полиции и надменные разглагольствования премьер-министра.

Выступающие против ПСР с момента ее прихода к власти в 2000 году всегда считали, что Эрдоган и его клика - это плохо замаскированные исламисты, вознамерившиеся при помощи демократических механизмов навязать всей стране свои ценности. Их страхи в последние дни усилились, так как правительство, видимо, пытается заставить их подчиниться своему консерватизму с религиозной подоплекой – прежде всего, за счет принятия целого ряда новых законов, регулирующих продажу и потребление алкоголя. Однако проблема ПСР никогда не состояла в том, что это исламистская партия. Она заключается в том, что ПСР, как и многие другие правившие Турцией партии, является ограниченной и нетерпимой.

Эрдоган превратился в карикатуру на эту ограниченность и нетерпимость. Он считает, что если люди  хотят пить, то пусть пьют традиционный кисломолочный напиток айран. Он говорит о прокладке канала через Стамбул, который придет на смену Босфору и будет использоваться для судоходства. Эрдоган сам называет этот проект «сумасшедшим», как бы подчеркивая, что для него нет ничего невозможного. Более зловещим кажется другое. При Эрдогане за решеткой оказалось рекордное количество журналистов. Он обвиняет в организации сегодняшних протестов пьяниц, экстремистов и иностранных агентов. Такое поведение помогает протестующим прояснить, чего они хотят на самом деле. А хотят они того, чтобы власть Эрдогана, которую он получил благодаря своей неоспоримой победе на выборах, была ограничена, как это бывает при либеральной демократии.

Турецкие власти всегда с радостью диктовали людям, как им надо вести себя в тех областях, которые либеральные политические культуры считают запретными для государственного вмешательства. Склонность  государства к вторжению в частную жизнь людей является отражением непросвещенности общества в целом. Несмотря на наличие очагов общественной свободы, Турция до недавнего времени оставалась, как говорят антропологи, «сегментным» обществом, в котором люди должны неукоснительно подчиняться нравам и обычаям своей группы, а остальные члены такой группы с радостью вторгаются в жизнь других людей, навязывая им эти нормы и добиваясь их соблюдения.

Когда я впервые приехал в Стамбул в 1998 году, проявлений такого группового конформизма было огромное множество. Хотя государство дает лицензии на производство спиртных напитков с момента основания республики, 83% турок до сих пор являются трезвенниками. Это яркий показатель того, как далека в культурном плане Турция от Европы. До начала экономического роста в прошлом десятилетии получить кредит на покупку квартиры или создать компанию было очень непросто. Абсолютное большинство  турок могло добиться этого только благодаря семейным связям или поддержке влиятельной политической партии. В силу таких особенностей люди были вынуждены идти на многое, чтобы не обидеть своих потенциальных благодетелей.

Исходя из собственного опыта, могу сказать, что многие турки улаживают неизбежные разногласия  с представителями старшего поколения благодаря такой вещи, которую можно вежливо назвать увиливанием. Эта тенденция возникает в детстве, и она давно уже мешает соперничеству идей, которое лежит в основе либеральной политической культуры.

Совокупный результат такого стремления к уходу от конфликтных ситуаций  состоит в том, что многим туркам неведом конструктивный потенциал конфликта, проходящего в рамках приличий. В политической жизни Турции дефицит опыта конструктивного и корректного конфликта принимает многочисленные реакционные формы. Партийные лидеры покровительствуют своим сторонникам, которые отвечают такой лояльностью, которая сохраняется даже после унизительных поражений на выборах. Турки традиционно с большой терпимостью относятся к действиям государства по ограничению гражданских свобод и подобно своим лидерам неспособны думать о политическом компромиссе и признавать злодеяния и преступления, такие как геноцид армян.

Но многое в Турции меняется. В наши дни признаки нарастающего либерализма видны повсюду. Десять лет тому назад меня поразило то, как мало людей в автобусах и поездах читает. Во многих довольно приличных отелях на прикроватных тумбочках не было ламп для чтения. За годы пребывания ПСР у власти объем продаваемых в Турции книг вырос в три раза. Значительную часть этого объема составляют учебники и учебные пособия – благодаря развитию экономики и большим инвестициям в школы. Сегодня беспрецедентное количество молодых турок читает художественную литературу, что является показателем любознательности и стремления познать мир, находящийся за пределами их социума.

За годы довольно устойчивого экономического роста под руководством ПСР появилась масса возможностей создать себе хорошую жизнь, не прибегая ни к каким схемам протекции и покровительства. Это такая форма самостоятельности, которая кажется непременным предварительным условием свободы личности.

Мой друг Мехмет является примером освобожденного турка. Он вырос в тесной бетонной квартирке в маленьком городке в центре Анатолии. Его отец работал мясником, и единственное формальное образование он получил в школе для чтения молитв. Отец учил его, как надо успокаивать животное, прежде чем перерезать ему глотку для ежегодного ритуального жертвоприношения. Мехмет получил стипендию, благодаря которой смог изучать туризм в Стамбуле. Он выучил английский язык, и теперь работает на высокой должности, занимаясь маркетингом в немецкой компании. Благодаря этому он удовлетворяет свою страсть к хорошему вину и путешествиям. Мехмет никогда особо не интересовался политикой, но он нашел свою удачу в этом мире и теперь не намерен тихо отсиживаться в стороне, пока премьер-министр и его друзья изыскивают новые способы, чтобы навязать ему и его любимому городу свои ценности.

Турки, подобные Мехмету, рассчитывают на уважительное к себе отношение. Они убеждены, что с ними должны советоваться по вопросам, непосредственно влияющим на их повседневную жизнь. Однако такие консультации полностью отсутствовали, когда разрабатывался проект сноса парка Гези, находящегося рядом с офисом Мехмета, и строительства торгового центра в псевдоосманском стиле.

Президент Абдулла Гюль (Abdullah Gul) - более мягкий, вежливый и утонченный человек, чем Эрдоган, и он является очевидной альтернативой ему в качестве  руководителя Партии свободы и развития. Гюль заявляет, что правительство должно прислушиваться к народу. «Сигнал принят, - сказал Гюль протестующим, выступая с заявлением по поводу беспорядков и прося их разойтись по домам. – Демократия - это не только выборы».

Это многообещающий момент для Турции. Все граждане этой страны воспитаны в духе глубокого уважения к отцу нации Ататюрку, который вывел Турцию на путь преобразований и превращения в государство европейского стиля. Ататюрк умер в 1938 году, осуществив революционные изменения в политической жизни страны, но так и не создав либеральную политическую культуру. Тот лидер, который сумеет воспользоваться текущим кризисом и поможет Турции создать ограничения для государственной власти, лежащие в основе либерализма, получит заслуженное место в довольно скудном пантеоне героев-политиков.

Но если происходящие сегодня в Турции события будут рассматриваться как поворотный пункт в ее эволюции и движении к либеральному европейскому обществу, то национальным героем будет не великий лидер, а тысячи таких турок, как мой друг Мехмет, которые отказываются подчиняться любому диктату.

Уит Мэйсон с 1998 по 2001 год работал в Турции научным сотрудником в Институте текущих международных дел (Institute of Current World Affair). В настоящее время он является консультантом и научным сотрудником Центра международных исследований (Centre for International Studies) Оксфордского университета.