Аристотель отмечал, что в каждом сюжете есть завязка, середина и развязка. Давайте воспользуемся подсказкой афинского классика философии здравого смысла и начнем эту драму с завязки, когда Америка принимает решение о войне. Отдать приказ — это может показаться самым простым делом. Но какова бы ни была причина конфликта — Тайвань, тупиковая ситуация из-за островов Сенкаку / Дяоюйдао, ссора из-за прохода судов через Южно-Китайское море или нечто совсем непредвиденное — Пекин не захочет облегчать Вашингтону решение задач по вмешательству.

На самом деле, китайские лидеры сделают все, чтобы затруднить решение этой задачи. Они будут сеять семена сомнения и раздора среди американских лидеров. Например, они приложат максимум усилий, чтобы не дать США формальный повод к объявлению войны и началу боевых действий (типа Пирл-Харбора или 11 сентября), который просто необходим, чтобы сплотить такую либеральную республику как США вокруг боевого стяга. Воцарится неоднозначность и двусмысленность. И американские лидеры должны это предвидеть.

Не поддаваться на провокации — это проявление здравого смысла со стороны Пекина в его чистом виде. Почему бы не поиграть в игры разума с потенциальным противником? Я бы поиграл. Как незабываемо показал в свое время достопамятный Шекспир, человеку нужно время и нравственная смелость для преодоления гамлетовской нерешительности. Некоторым ее так и не удается преодолеть. И это вдвойне верно, когда речь идет о крупных институтах, где решения обычно возникают из политических перебранок между многочисленными людьми и группировками.
Потраченное на внутренние дебаты время будет работать на Китай при любом раскладе на азиатском морском побережье. Споры отсрочат военные перемещения сил и средств США, причем отсрочка эта может оказаться достаточно длительной, чтобы Народно-освободительная армия Китая достигла своих целей еще до того, как прибудут основные американские силы. Они будут поставлены перед свершившимся фактом. Еще лучше то (по мнению Пекина), что Соединенные Штаты могут просто отойти в сторону, посчитав цели такого предприятия слишком расплывчатыми и абстрактными, возможные стратегические выгоды слишком незначительными, не оправдывающими издержки и опасности, присущие боевым действиям против великодержавного собрата.

В американской доктрине битвы в воздухе и на море (концепция противостояния росту военной мощи Китая — прим. перев.) есть одна обнадеживающая вещь. Ее авторы относятся к потенциальному противнику со здоровым уважением. Это говорит о том, что американское военное командование понимает: затянувшиеся после окончания холодной войны каникулы подошли к концу. Серьезное отношение к боевому потенциалу и решимости противника это первый шаг к их преодолению в сфере политики силы и на поле боя. Как отмечает Карл фон Клаузевиц, мудрый командир обязательно будет бояться поражения, если ему не удалось нанести поражение противнику. То, что старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований (CSIS) Эдвард Люттвак (Edward Luttwak) называет нелинейной «парадоксальной логикой» стратегии, зачастую вызывает не менее парадоксальные перемены фортуны.
Если следовать безжалостной логике Клаузевица и Люттвака, победитель и побежденный могут поменяться местами. А потом снова поменяться и так далее без конца. Это сводит с ума, не правда ли?

Однако дебаты по поводу «отказа в доступе» и контрмеры против вынужденного вступления в войну зачастую подразумевают, что обороняющийся в состоянии очистить от вражеских сил прибрежные воды и воздушное пространство, установив свое господство на суше, на море и в воздухе. Такую же мысль высказывал адмирал Альфред Тайер Мэхан (Alfred Thayer Mahan), определивший господство на море как «непреодолимую силу», изгоняющую противника с жизненно важных морских территорий и в лучшем для него случае позволяющую ему создать видимость отступления. Но логика парадоксов орудие обоюдоострое. Борьба США и Китая за господство на морских просторах продемонстрирует свое непостоянство и динамизм, о чем пишут военные теоретики. А это дает важные стратегические возможности не только Китаю, но и Америке. Американское военное командование и его политическое руководство должны воспользоваться этими возможностями.В абстракции абсолютное господство на море может показаться очень привлекательным, однако действительность редко соответствует идеальным формам такого рода. Современник Мэхана сэр Джулиан Корбетт (Julian Corbett) предлагает более мягкий и более полезный взгляд на господство, лучше высвечивающий благоприятные возможности и опасности, которые можно обнаружить на морских просторах Азии. Как отмечает Корбетт, военно-морские силы той или иной страны не могут установить свое абсолютное господство в океане, и отсутствие такого господства это обычное состояние дел. Ни один флот не может похвастать таким потенциалом разведки и слежения, таким оружием большой дальности и такими преимуществами в силах и средствах, которые позволили бы ему очистить воздушные и морские пространства от врагов и гарантировать, что противник там не появится снова. Океаны слишком обширны, а даже самые мощные вооруженные силы слишком малы, чтобы играть роль мирового полицейского на морских просторах.

И в качестве заключения: тот факт, что военно-морские силы одной страны утрачивают свое господство, вовсе не означает, что это господство автоматически унаследуют ВМС другой страны. Нет, противоборствующие силы воюют за превосходство, боевые действия то усиливаются, то ослабевают, и это длится до тех пор, пока одна из сторон не завоюет господство на постоянной основе — если завоюет. И Корбетт в своей ереси, со своим издевательским отношением к признанной мудрости Мэхана на этом не останавливается. По сути дела, Мэхан описывает ту последовательность, в которой одна военно-морская держава отвоевывает господство на море у другой. Стремящаяся к такому господству страна в мирное время создает более мощный флот, затем в военное время проводит сосредоточение сил этого флота, наносит решительное поражение противнику, а потом использует установленное господство для введения блокад и воспрепятствования морскому судоходству супостата. Проще и быть не может.

Корбетт в основном согласен с таким последовательным подходом Мэхана и считает, что в девяти из десяти случаев это верный образ действий. Вполне логично думать о том, что ВМС должны сокрушить своих противников, прежде чем устанавливать господство на море и использовать его в своих целях. Флот должен устранить препятствия на пути создания такого господства. Однако, говорит Корбетт, война ведется «не логикой, и на практике не всегда можно следовать тому порядку действий, который предписывает логика». Иногда командующие флотами сталкиваются с необходимостью воспользоваться господством, еще не установив его. Они могут, скажем, захватить небольшую зону временного превосходства у побережья противника, чтобы высадить там морскую пехоту, атаковать небольшой отряд вражеских кораблей или нанести ракетно-артиллерийский удар по прибрежным объектам и укреплениям. Согласноконцепции Мэхана, отказ от линейного подхода порой необходим для достижения победы.

Все это окольные пути, которыми мы возвращаемся к нашему гипотетическому столкновению между США и Китаем. Многие обозреватели, следящие за КНР, включая меня, часто говорят о появляющемся у НОАК боевом потенциале воспрещения доступа, приводя в качестве примера такие новшества как противокорабельные баллистические ракеты и быстроходные сторожевые корабли с ракетным вооружением. Действительно, эти системы впечатляют, если предположить, что они по своим качествам не уступают тому, что о них говорят. Но на этом основании нельзя утверждать, что Китай способен полностью изолировать западную часть Тихого океана. Будь он в состоянии это сделать, американским силам пришлось бы предпринимать последовательные действия в линейном порядке: сначала нарушать целостность внешней линии обороны НОАК, а затем рассредоточивать свои силы по всему Тихому океану, ведя на этом театре боевые действия — чтобы поддержать союзников или с какой-то иной целью.

Но это чревато серьезным хаосом. Силы воспрещения доступа НОАК не могут создать непреодолимый щит в западной части Тихого океана и в китайских морях. Американские ВМС уже присутствуют на данном театре. Присутствуют там и их союзники, а также неофициальные партнеры. Американское командование должно воспользоваться этим обстоятельством, строя свои операции на нелогичности Корбетта. Ему надо искать пути для создания очагов военно-морского и военно-воздушного господства, пусть господство на море и в воздухе в целом они и их союзники установить не в состоянии. Отказываясь строго следовать логике, Соединенные Штаты могут затянуть конфликт, найти способы для нанесения большого урона Китаю, сами при этом не неся серьезных потерь, а также иными способами создать хаос в западной части Тихого океана. Америка может не допустить легкой победы Китая, доказав при этом, что триумф достанется Пекину ценой огромных усилий. В результате Китай может стать более податливым.
Как мог бы сказать Корбетт, время в войне на море будет критически важной переменной величиной. Американские войска могут выиграть время, прибегнув к таким оборонительным методам. Поступая таким образом, они укрепят свои шансы на переход к стратегическому контрнаступлению, и в итоге либо одержат явную победу, либо добьются мира и компромиссов. Пусть сочинения Мэхана и полезны, но путеводной звездой для американских военных на начальном этапе войны с Китаем должен быть Корбетт. Прислушаемся же к его нелогичности!

Изучающие стратегию имеют обыкновение считать, что все классические работы по этому предмету были написаны давным-давно людьми с немецкими и китайскими именами. Это несправедливо по отношению к современным мыслителям, которые продвигают вперед концептуальные рубежи стратегии. Одним из таких мыслителей является стратег Эдвард Люттвак. Действительно, его трактат «Стратегия» это труд, к которому военные моряки и их политические руководители могут и должны обращаться всякий раз, когда думают над тем, как в военное время осуществить проникновение на морские просторы Азии.

А получить доступ будет просто необходимо. В последней части этой серии статей указывается на то, что Народно-освободительная армия Китая может попытаться воспрепятствовать установлению американского господства на море, однако полностью изгнать силы США и их союзников из Азии она не в состоянии. Борьба за господство, она же неразбериха и хаос, будет типичной характеристикой начальной фазы войны. У сил союзников будут разные варианты действий, но американским войскам усиления в конечном итоге все равно придется силой проникать в этот регион с целью концентрации достаточной боевой мощи для разгрома Китая на его территории.

Как отмечает Люттвак, в наступательной стратегии на театре военных действий главный выбор — это выбор «между широким наступлением, которое может осуществлять лишь очень сильная армия» (потому что в противном случае наступающие войска не будут иметь численного превосходства ни в чем), и «узким наступлением, предоставляющим возможность одержать победу даже слабому». Сосредоточив корабли, авиацию, вооружения и живую силу на отдельных направлениях, более слабая сторона может создать превосходство в силах в точках соприкосновения с войсками противника. Но здесь есть недостаток: сторона, идущая на риск и начинающая наступление на узком участке, может ослабить себя на стратегическом направлении главного удара. Ее могут разгромить на уязвимых флангах и в других местах с недостаточно крепкой обороной.

Очень мощные вооруженные силы могут себе позволить вести наступление на широком фронте. Они не открывают противнику свои фланги. Как это ни странно, осторожность — отличительная черта военачальников, командующих превосходящими силами. А не очень сильная сторона не обладает таким материальным превосходством. Она должна рискнуть всем, чтобы обрести все, пойдя на риск в надежде на щедрое вознаграждение от успеха. Люттвак называет блицкриг прототипом стратегии наступления на узком фронте. Речь здесь идет об «узких как лента прорывах обороны противника», быстром вводе маршевых колонн в образовавшиеся бреши, а также о дезорганизации в тылу врага. Это «отчасти авантюра, отчасти мошеннический трюк», и такая игра не для слабонервных.

Поэтому сильный может колошматить своего более слабого противника; слабый же должен использовать острое копье против более многочисленного врага. Американцы ведут войны методами сильного. Со времен Первой мировой войны, когда Соединенные Штаты собрали более мощную армию, чем французы, построили достаточное количество кораблей и судов, чтобы перебросить эту армию через Атлантику, развернули ее на Западном фронте, склонили чашу весов в сторону западных союзников и помогли положить конец кровопролитию (и все это за девятнадцать месяцев), американские военачальники основывают свою стратегию на создании подавляющего превосходства. И они склоняются к стратегии широкого фронта.
Так, на завершающем этапе Второй мировой войны в Европе командование союзников дискутировало о том, следует ли фельдмаршалу Бернарду Монтгомери (Bernard Montgomery) нанести мощный и стремительный удар по Германии на узком фронте, или в сложившихся условиях целесообразнее вести менее рискованное наступление на широком фронте. Всем, кто готов был прислушаться к фельдмаршалу, Монти говорил, что он великолепная кандидатура для проведения такого стремительного наступления. Однако американские руководители отвергли его предложение. А на завершающем этапе Второй мировой войны на Тихом океане американские войска обладали таким мощным превосходством, что могли одновременно вести наступление в центральной и юго-западной части Тихого океана. Благодаря такой стратегии двойного удара оборонявшиеся и истекавшие кровью японцы постоянно находились в подвешенном состоянии, будучи не в силах сорвать оба наступления или решить, где следует сосредоточить свой обескровленный флот, чтобы остановить хотя бы одно из них.

Американским составителям военных планов следует порвать со старой традицией при разработке стратегии и тактики новой войны на Тихом океане. Им целесообразно взять на вооружение стратегию слабого, о которой писал Люттвак, а не строить свои действия по лекалам Второй мировой войны. Хотя китайская стратегия воспрещения доступа, речь о которой пойдет в следующей части этой серии, в важных моментах является копией японской стратегии воспрещения времен Второй мировой войны, Вашингтон не должен исходить из того, что может воспроизвести американскую стратегию тех времен.

Почему нет? Потому что адмирал Честер Нимиц (Chester Nimitz) и генерал Дуглас Макартур (Douglas MacArthur), командовавшие этими двойными наступлениями, имели огромное преимущество в виде колоссального наращивания военных сил, начавшегося еще задолго до вступления США в войну. Да, Пирл-Харбор стал ударом по американской мощи и престижу, это безусловно так. Но американские кораблестроители с 1940 года создавали совершенно новый, более мощный, технически лучше оснащенный флот. Первые корабли и группы кораблей этого нового флота начали прибывать на тихоокеанский театр в 1943 году — гораздо раньше, чем если бы такое военно-морское строительство началось после Пирл-Харбора. После довольно безнадежного и отчаянного периода в 1942 году полученные Нимицем и Макартуром мощные подкрепления позволили им вновь вернуться к стратегии сильного.

Эта история вряд ли повторится. Никто не создает новые военно-морские силы США. Страна вряд ли станет закладывать большое количество новых корпусов во времена финансовых трудностей, когда потенциальный противник, в отличие от имперской Японии, воздерживается от провокационных действий типа вторжения на территорию соседних государств. Америка отправится воевать в Тихий океан с тем флотом, которые имеется у нее на сегодня. Хранители военной стратегии США должны составлять свои планы, исходя из того, что одерживать победы надо будет силами, имеющимися в составе флота в настоящее время. Предусмотрительность и изобретательность должны быть в цене, если Соединенные Штаты хотят одержать победу. Будем же думать, как думают слабые.