Газета "Наш Мир" br>
Исторически для Турции характерны циклы «конфликт-спокойствие», а не
долгие периоды кровопролитной конфронтации народа с режимом.
Десятилетиями дело обычно заканчивалось вмешательством турецких военных,
которые быстро призывали к порядку расколотое общество, либо слишком,
на их взгляд, происламски настроенных политических лидеров.
Однако
хотя нынешние протесты вокруг стамбульского парка Гези уже переросли в
кровопролитие, внутренние трения в Турции вряд ли на сей раз приведут к
государственному перевороту.
Армия – институт, которому долгое
время сильнее всего доверяло турецкое общество, и самозваный страж
кемалистских норм светскости государства – была нейтрализована с помощью
демократических реформ, которые усилили гражданский контроль над ней, и
политических маневров, лишивших постов наиболее активных генералов.
С
исчезновением угрозы со стороны военных Партия справедливости и
развития укрепила свои позиции намного лучше, чем любая из прежних
турецких правых партий. В такой ситуации она практически наверняка
сможет сохранить полный контроль над армией и силовыми структурами.
Но
может быть, простые турки поднимутся и против государства, и против
военных? Это еще менее вероятно. Конечно, на улицы вышли сотни тысяч
демонстрантов, которым, возможно, сочувствуют миллионы граждан, но ведь у
ПСР тоже есть миллионы сторонников. Даже если чрезмерно жесткие
действия правительства на прошлой неделе подтолкнули часть колеблющихся
принять сторону оппозиции, ПСР по-прежнему может рассчитывать на
поддержку большей части своих консервативных избирателей, обеспечивших
ей в 2011 году третью подряд победу на выборах.
Сейчас возможны
три исхода. Менее всего вероятно, что Эрдоган уступит давлению, подаст в
отставку и будут назначены досрочные выборы, которые могут лишить его
партию власти. Премьер-министр с каждым днем увеличивает накал риторики и
упорно продолжает настаивать на продолжении строительства в парке Гези.
Он сам загнал себя в политический угол и теперь считает, что не может
откликаться на требования протестующих, чтобы не показаться слабым –
независимо от того, сколько людей выйдет на улицы. Это плохо, так как
уважительное отношение к демонстрантам само по себе в изрядной мере
снизило бы напряженность.
Несколько вероятнее, что через
несколько дней или недель протестное движение выдохнется под действием
продолжающегося полицейского насилия и новых травм, арестов и смертей,
которые будут его сопровождать. Можно только надеяться, что
правительство не ужесточит тактику и не начнет расширять аресты и
убивать гражданских лиц, что плохо бы сказалось на ситуации с правами
человека и на международном положении Турции. В долгосрочной
перспективе, если Эрдогану успешно удастся заглушить призывы к реформам,
это усилит его деспотические тенденции и может привести к трагичному
медленному сползанию в авторитаризм.
Наконец, о третьем варианте —
длительном неразрешимом конфликте по сирийскому образцу — говорить пока
преждевременно. Какой бы хаос сейчас ни царил в Турции, Эрдоган - это
не Асад. Насколько нам известно, в стране не отключают интернет, полиции
не приказывают убивать людей, а общественные и политические организации
могут без опаски публично жаловаться на действия власти. Короче говоря,
все не так плохо, как могло бы быть, и пространство для компромисса
пока сохраняется. Эрдогану стоит этим воспользоваться и обуздать
полицию, запретив ей крайние меры. Ситуация нестабильна, так как если
вышеназванные факторы изменятся, это может придать новый импульс
противникам ПСР и увеличить вероятность гражданского конфликта.
Отчасти
стабилизирует обстановку коллективное понимание турками того факта, что
страна за последние годы невероятно далеко продвинулась как
экономически, так и политически. Никто, включая Эрдогана, не хочет
разрушать достигнутое годами прогресса. Хаос ударил бы не только по
турецким гражданам, но и по позиции Турции как новой региональной
державы и образцовой демократической страны с мусульманским
большинством.
Тем не менее, возможность неразрешимого конфликта
нельзя сбрасывать со счетов. Она может увеличиться, если более жесткие
меры обозлят и радикализируют демонстрантов вместо того, чтобы их
разогнать. Исторически турецкое общество разрешало противоречия между
своими основными сегментами — светским и религиозным, элитой и рабочим
классом, правыми и левыми — путем периодических конфликтов,
урегулировавшихся зачастую не без участия военных. Сейчас, когда армия
обессилена, а национальные СМИ в большой мере подконтрольны ПСР,
протестующие понимают, что их перспективы ограничены.
Если
протестное движение раздавят и оно не получит ни каких-либо уступок и ни
даже какого-либо признания со стороны правительства, эти люди могут
счесть турецкую демократию фальшивкой, уйти из общественной жизни и
оставить победоносную ПСР разбираться со страной, дестабилизированной
ужесточением социальных противоречий, которое будет подталкивать
инакомыслящих к насилию.
Эрдоган имело бы смысл сделать
определенные шаги навстречу протестующим, не проверяя, насколько реальны
пока маловероятные перспективы Турецкой весны или, что еще хуже, долгой
гражданской войны.
|