Демократическое движение в Советском Союзе никогда не было единым и однородным. Всякий был народ – рабочие и профессора, верующие и атеисты, интернационалисты и патриоты, западники и почвенники. Объединяло всех даже не столько неприятие тоталитаризма, сколько признание высшей моральной ценностью человеческого достоинства. Здесь все начиналось, остальное не имело существенного значения.
В неформальной диссидентской иерархии ключевые места занимали не генералы или академики, писатели или художники, ветераны или лауреаты. Это было вторично, а первичным было одно – к этому человеку невозможно было относиться без уважения. Таким человеком был Александр Лавут.
Их было совсем не так много, тех, кто становился центром кристаллизации свободного общества и душой диссидентского движения (да простят меня те, кому это неудачное слово режет слух). Не буду расставлять по ранжиру – все, кто принимал участие в этом движении, тех людей и так знают и помнят.
Уважение к ним не зависело от их общественного положения и социальной значимости. Но каждый знал, что их мнение весомо и служит ориентиром для многих. Узнать, что в споре с кем-либо Саша Лавут поддержал твою точку зрения, – это было как награда. Он был арбитром, но не по званию иди назначению, а по всеобщему признанию, по уважению, которое было неизмеримо велико и удивительно постоянно.
Он ничего специально не делал для создания репутации. Он был безмерно далек от этого. Трудно было найти человека более скромного, чем Саша Лавут. А ведь, как и во всяком движении, здесь тоже были игра амбиций, соперничество и поиск общественного признания. Нисколько не утруждаясь на этой ниве, Лавут был одним из самых уважаемых и влиятельных людей в диссидентском движении.
Он был членом первой независимой публичной правозащитной организации в СССР – Инициативной группы защиты прав человека. Но он никогда не кичился своим участием в старейшей правозащитной организации в стране. Он был одним из редакторов легендарной "Хроники текущих событий", но никогда не ставил этого себе в заслугу. Его дважды судили по политическим делам, но он никогда не писал прошений о помиловании и не ждал снисхождения. Более того, будучи образцом безупречного диссидентского поведения, он никогда не пенял тем, кто до этого уровня не дотягивал.
Он был спокоен и доброжелателен. Он не навязывал своего мнения и умел выслушать чужое. Он часто спорил и вовсе не всегда соглашался, но его правота никогда не ощущалась как его личное превосходство. Этим он отличался от многих других людей. И это как раз то, что называют тактом и интеллигентностью.
Некоторые люди отличаются тонким вкусом в отношении живописи или музыки, вина или женской красоты, прозы или поэзии. У Александра Лавута был хороший вкус в отношении людей. Он так умел их ценить и оценивать, что рядом с ним каждому хотелось стать лучше. Теперь, когда он ушел от нас, это желание осиротело.
Александр Подрабинек
