Один из самых актуальных вопросов нашего времени звучит так: какова связь между финансовым и экологическим кризисом? Можно ли считать, что это одно и то же и что с ними следует справляться одновременно? Или мы, как предлагают некоторые бизнесмены и политики, должны сначала изменить отношение к окружающей среде и только потом браться за экономику?
Этому вопросу посвящено множество книг, брошюр и журналов. На некоторые из новинок мы сейчас бросим взгляд вместе с обозревателем NewScientist Фредом Пирсом.
Едва ли кого-то удивит, что «зелёные» ставят окружающую среду выше экономики. В работе «Экологический долг: скрытые издержки меняющейся мировой экономики» (The Environmental Debt: The hidden costs of a changing global economy) давний активист Гринписа Эми Ларкин приводит убедительные аргументы в пользу такой позиции. Высокие затраты на борьбу с последствиями экстремальных погодных условий и загрязнения окружающей среды, а также оскудение ресурсов — вот последствия безудержного капитализма. Беззаботное отношение людей к «внешним» богатствам породило экологический долг, который ложится тяжким финансовым бременем на всех нас.
Но экологи не единственные, кто придерживается такого мнения. И на Уолл-стрит, и в Сити уже заговорили о том, что худшие опасения сбываются: надвигающийся дефицит природных ресурсов обещает рост цен и кризис рынков. Экономисты швейцарского банка UBS Пол Донован и Джули Хадсон в книге «С красного на зелёный? Как кризис денежных кредитов может обанкротить окружающую среду» (From Red to Green? How the financial credit crunch could bankrupt the environment увидела свет в 2011 году, стала бестселлером и теперь вышла в электронном виде) проповедуют «второй кредитный кризис» — экологический. Грабёж природных ресурсов и ослабление глобальной экосистемы оставили нас без экологического кредита в том же смысле, в каком безрассудные расходы привели к финансовому кризису. По словам авторов, два кризиса идут рука об руку, как симбионты. «Вечеринку пора прекратить», — призывают экономисты.
Инвестиционный стратег Джереми Грэнтэм предупреждает об эскалации ещё более удручающих последствий в результате увеличения дефицита продуктов питания и воды, связанного с изменением климата. «Время богатых ресурсов и падения цен ушло навсегда», — заявил он в ежеквартальном бюллетене своей фирмы Grantham Mayo van Otterloo в конце прошлого года. Часть своего огромного состояния, сколоченного в мировых финансовых казино, г-н Грэнтэм передал на исследования в области изменения климата в Имперском колледже Лондона и Лондонской школе экономики.
Взаимовлияние финансового и экологического кризиса — штука сложная, но корни у них одинаковые. Очевидно, что безрассудное потребление, вызванное лёгким доступом к кредитам, способствовало финансовому кризису. Экологи считают, что у экологического долга те же самые причины.
И некоторые верят, что именно безудержное потребление природных ресурсов привело к экономическому краху. Рост цен на металлы, сельскохозяйственную продукцию, древесину и рыбу был постоянной темой в годы, предшествовавшие финансовому кризису. Только решив проблему ресурсов, мы сможем вернуться к процветанию и росту.
Например, такой точки зрения придерживаются люди, фигурирующие в книге бизнес-консультанта Эрика Лоуитта «Экономика сотрудничества: как справиться с деловыми, социальными и экологическими потребностями и получить конкурентное преимущество» (The Collaboration Economy: How to meet business, social and environmental needs and gain competitive advantage). Один из наиболее известных — Пол Полман, генеральный директор транснациональной корпорации Unilever, продукция которой, наверное, занимает больше полок в супермаркетах, чем любая другая. По его словам, необходима кардинальная реформа бизнеса: «У предприятий вроде нашего нет выбора». В противном случае произойдёт снижение поставок основных ресурсов, и это будет катастрофа.
Конечно, всегда найдутся и такие, кто сделает состояние не на решении экологического кризиса, а на его эксплуатации. На каждый стартап, который хочет заняться возобновляемыми источниками энергии, найдётся спекулянт, зарабатывающий на росте цен на продовольствие и землю под сельское хозяйство и солнечные фабрики. Там, где «зелёные» видят катастрофу, эти люди зрят исключительно прибыль.
В книге «Саранча и пчела: хищники и творцы в капиталистическом будущем» (The Locust and the Bee: Predators and creators in capitalism's future) Джефф Малгэн, советник бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, отводит таким людям роль саранчи. Но капитализм, по его словам, сможет процветать только в том случае, если он станет рабом, а не хозяином наших потребностей.
Почти такой же урок преподаёт работа «Прогресс или коллапс: кризис рыночной жадности» (Progress or Collapse: The crises of market greed) социального эпидемиолога Роберто де Вольи из Калифорнийского университета в Дэвисе (США). Он лаконично отмечает: «Психологическая и политическая инерция завели нас в ловушку изменения климата, нехватки воды и продовольствия и пика потребления нефти. А возможность вырваться из этой ловушки мы, кажется, уже упустили». Нового человека учёный называет Robo sapiens.
Неужели мы обречены? Авторитетный Институт глобального мониторинга в докладе «Состояние мира-2013: возможно ли ещё устойчивое развитие?», рассмотрев текущее положение дел в 34 главах, отважился ответить на свой вопрос осторожным «да».
Сотрудники организации уверяют, что мы знаем, как генерировать энергию из возобновляемых источников, как прокормить 9 млрд человек, как восстановить ландшафты, как стабилизировать климат и управлять водными ресурсами, как укротить корпорации и добиться социальной справедливости. Физических или технических препятствий этому нет, надо всего лишь всерьёз взяться за работу.
Это вселяет надежду, но есть и пессимисты. Алан Вайсман в работе «Обратный отсчёт: наша последняя надежда на будущее?» (Countdown: Our last, best hope for a future on Earth?) доказывает, что человечество не погибнет только в том случае, если нас станет намного меньше. «Я не собираюсь решать, кому оставаться в живых, — успокаивает он читателя. — Но либо мы найдём гуманный способ сократить свою численность, либо природа выпишет нам увольнительную».
Публицист явно перегибает палку. Средняя женщина сегодня рожает менее 2,5 ребёнка — это вдвое меньше, чем 40 лет назад. Пик населения будет достигнут к середине века, а затем, скорее всего, мы пойдём на убыль. Проблема не в том, что плодятся бедняки, г-н Вайсман, а в том, что богатые потребляют слишком много.
Вывод из рассмотренных работ можно сделать такой: мы должны сократить финансовый и экологический долг. С экономическими проблемами справиться относительно просто, ведь капитализм — умная и гибкая машина: если что-то пойдёт не так, достаточно списать долг путём банкротства или (косвенно) через инфляцию. Мы стряхнём с себя пыль и начнём заново.
Но природная среда — это вам не финансы. Нельзя объявить дефолт изменению климата, списать исчезновение экосистем или путём инфляции избавиться от эрозии почв. Отмахнуться от экологического долга нельзя никак, его придётся выплатить сполна.
