Самое важное изменение, внесенное на Западе примерно 500 лет назад, обеспечило повышение маневренности по направлениям, а также увеличило дальность действия «визиря», которого переименовали в королеву, или в ферзя. Наверное, это в память о великих королевах средневековья, таких как Алиенора Аквитанская, о чем пишет в своей увлекательной книге «Birth of the Chess Queen» (Рождение королевы шахмат) Мерилин Ялом (Marilyn Yalom). Переименованная фигура сочетала в себе возможности слона и ладьи, и находясь в центре поля, она могла теперь оказывать воздействие почти на половину шахматной доски из 64 клеток, став примерно в десять раз сильнее визиря.

Это событие на шахматной доске произошло почти в то же самое время, когда на свет появился корабль с большим запасом хода и тяжелыми пушками, возвестив о приходе Запада к мировому господству. Мусульманские страны так и не переняли это новшество по-настоящему, и не смогли дать своему визирю те возможности, какими обладала западная королева. Так начался их долгий упадок в мировой политике. Теперь настоящее соперничество началось между европейскими державами. Испанцы, чьи земли на большой территории веками оккупировали мусульмане, произвели на свет первых западных гроссмейстеров. Самый известный из них – Руй Лопес (Ruy López), чей дебют под названием испанская партия до сих пор пользуется популярностью. В то же самое время испанцы создали первую в мире империю глобального масштаба.

Но в последующие столетия самых сильных шахматных мастеров производили на свет Франция и Британия, которые одновременно соперничали с испанским могуществом на земле и на море – и в конечном итоге взяли над испанцами верх. Естественно, французы переняли эту игру у испанцев благодаря географической близости. А в Британию шахматы могли завезти скандинавы. В знаменитом шахматном наборе 12-го века из моржового бивня с острова Льюиса в роли ладей выступают викинги-берсерки. Англо-французское соперничество оказалось особенно ожесточенным, как на шахматной доске, так и на полях сражений по всему миру. Так что пока французские и британские войска примерно на равных спорили за будущее азиатского субконтинента, за Северную Америку и прочие места, их лучшие в мире шахматные гроссмейстеры тоже обладали примерно равными силами. Незадолго до появления Бонапарта во Франции появилась фигура наполеоновского масштаба – знаменитый и прославленный Филидор. Но в 1795 году он умер – и соперничающие шахматные державы с тех пор сохраняли примерное равновесие сил. После Ватерлоо в мировой политике началась эпоха под названием Pax Britannica. В шахматах ей соответствовал триумф англичанина Говарда Стаунтона (Howard Staunton) над французом Пьером де Сент-Аманом. Сейчас шахматный комплект, названный именем Стаунтона, считается стандартом для официальных соревнований.

Этот состоявшийся в 1843 году матч считается первым чемпионатом мира. Он вызвал огромную радость и восхищение у британцев, которые увидели в победе Стаунтона со счетом 11-6 признак утверждения их империи и мирового господства. Но вскоре эта радость угасла. Стаунтон в конце 1850-х годов всячески увиливал от матча с американским шахматным вундеркиндом Полом Морфи (Paul Morphy), который не уступал Роберту Фишеру (Robert Fischer) по таланту – а в конце жизни и по безумию. Если Морфи подал сигнал о взлете США как шахматной и мировой державы, то в Германии и Австрии возникло мощнейшее шахматное брожение. Шахматисты из этих стран, многие из которых были евреями, господствовали на мировых чемпионатах до окончания Первой мировой войны, а команда нацистской Германии накануне Второй мировой войны победила на шахматной олимпиаде в Аргентине. Чемпион мира в период с 1927 по 1945 год (с небольшим перерывом) Александр Алехин был выходцем из России. Он играл за Рейх и во время войны писал ужасные антисемитские статьи в Pariser Zeitung о том, как «арийские шахматы» продемонстрировали боевой дух Германии и возвестили о ее всемирном триумфе. Он был неправ.

Перед смертью Алехин раскаялся, а его кончина в 1946 году возвестила о начале русско-американского шахматного соперничества, которое по своему накалу ничем не уступало холодной войне. Советские гроссмейстеры в целом удерживали преимущество, но в 1972 году появился Бобби Фишер и отобрал у русских шахматную корону, что стало предзнаменованием грядущего краха советской системы. Но когда Фишер скатился в свое слабоумие, русские снова на какое-то время воцарились на шахматном троне. Однако их величайший гроссмейстер периода советского заката Гарри Каспаров был и остается политическим диссидентом. А после распада Советского Союза питомцев этой великой шахматной школы разбросало по всему свету.

Часть русской шахматной диаспоры осела в США и принесла туда свежую энергию. Но самым значительным событием в американских шахматах после холодной войны стал суперкомпьютер IBM под названием Deep Blue, который с небольшим преимуществом победил чемпиона мира Каспарова во время матча в 1997 году. Это может быть признаком того, что американское могущество теперь будет весьма умеренным, проявляясь в основном в сфере высоких технологий. А может и нет. После победы над Каспаровым Deep Blue «вышел в отставку», уклоняясь от новых вызовов, как Стаунтон в 1850-е годы уклонялся от встреч с Морфи. Может, в этом тоже есть своя аналогия, учитывая мощный рост анти-интервенционистских настроений среди простых американцев – хотя среди их избранных лидеров таких настроений пока не наблюдается. 

Каким бы путем ни пошли Соединенные Штаты, сейчас уже предельно ясно, что не будет «нового мирового порядка» во главе с Америкой, о чем говорил в 1991 году президент Джордж Буш-старший после победы в ходе операции «Буря в пустыне». Высокая политика 21-го века находится в состоянии непрерывного движения и перемен с появлением новых великих держав, таких как Индия, и с возвращением старых, таких как Россия. Эта тенденция находит четкое отражение в шахматах, поскольку чемпион мира среди мужчин Вишванатан Ананд (Viswanathan Anand) из Индии. У женщин чемпионский титул принадлежал британке Вере Менчик (Vera Menchik), пока она не погибла во время нацистской бомбежки в 1944 году, после чего он перешел к русским, и русские шахматистки удерживали его до окончания холодной войны. Однако с тех пор среди россиянок нет ни одной чемпионки, но среди чемпионок есть четыре китаянки.

Если мои наблюдения о шахматах как о подзорной трубе в прошлое и в будущее соответствуют действительности, поспешите пристегнуть ремни. Путь в этом веке будет ухабистый.