Китайская экономика попала в кабальную зависимость от всего остального мира.
Китай нагоняет страх на весь западный мир. Однако вместо того, чтобы трястись от ужаса, забившись в угол, стоит взглянуть на жизнь глазами Китая. Да, стране удалось добиться немалых экономических успехов. Но в мировой экономике по-прежнему доминируют развитые страны. Питер Нолан, профессор Кембриджского университета, занимающийся проблематикой развития Китая, один из немногих, способных оценить ситуацию с китайской точки зрения. В прошлом году он опубликовал очень интересную книгу, посвященную главному ночному кошмару любой западной страны, который можно сформулировать одним предложением: «Китай скупает весь мир». Автор уверен, что это не так: мы захватили Китай, но не он нас. Чтобы понять суть этого утверждения, нужно вникнуть в то, как профессор Нолан трактует события последних трех десятилетий, обусловивших глобальную экономическую интеграцию, движимую лавинообразным развитием технологий. Он считает, что мировая экономика трансформировалась под влиянием горстки мегакрупных корпораций, возникших в результате слияний, поглощений и прямых иностранных инвестиций. И все они базируются в развитых странах.
Ядро новой мировой экономики - это так называемые компании - системные интеграторы, с доминирующими брендами и сверхсовременными технологиями; они находятся на вершине цепочки добавленной стоимости, они удовлетворяют потребности среднего класса по всему миру. Эти компании, в свою очередь, оказывают невероятное по силе давление на свои цепи поставок, провоцируя дальнейшую, более глубокую интеграцию по всем направлениям. Основываясь на данных 2006-2009 годов, профессор Нолан пришел к выводу, что число доминирующих на мировом уровне производителей самолетов и газированных напитков равно двум; в сфере мобильной телекоммуникационной инфраструктуры и смартфонов всего три лидера; производителей крупного грузового транспорта и персональных компьютеров - по четыре; производителей цифровых фотоаппаратов шесть, а транспортных и лекарственных средств - по десять. Этим компаниям принадлежит от половины до всего мирового рынка в соответствующем сегменте. Эта консолидация повлекла за собой нарастание степени концентрации и в других отраслях промышленности. Аналогичная ситуация складывается и среди поставщиков деталей и запасных частей. Взять, к примеру, авиационную промышленность: у нас есть всего лишь три основных производителя двигателей, два - тормозных систем; - три - покрышек для шасси; два производителя кресел; одного производителя туалетов и одного - систем связи. В автомобильной промышленности, в секторе высоких технологий, газированных напитков и многих других, также можно выделить лишь несколько ведущих поставщиков для жизненно важных компонентов.
Иными словами, организация мирового производства и распространения строится под эгидой компании-интегратора. Бизнес такого уровня, как правило, обладает комбинацией ключевых характеристик, включая способность привлекать финансирование для крупных новых проектов и ресурсы, необходимые для научных исследований и разработок высокого уровня, которые позволяют им сохранить за собой позиции лидера, развивать мировые бренды, инвестировать в сверхсовременные технологии и привлекать лучших специалистов. Более того, сто гигантских фирм - все из стран с высоким уровнем дохода - отвечают более чем за три пятых общих мировых расходов на НИОКР среди 1400 крупнейших мировых компаний. Они формируют базу для мирового технического прогресса в эпоху глобализации. Они инвестируют огромные деньги по всему миру, в том числе и в Китае. Но при этом теряют национальные характеристики и привязанности. Это осложняет ситуацию, поскольку правительствам становится сложнее регулировать «свои» компании и получать с них налоги. Тем не менее, многие из них по-прежнему сохраняют национальных колорит и принадлежность к определенной культуре.
Какая роль в этом новом мире отведена Китаю? Страна добилась впечатляющих экономических успехов. Но он построен на ее желании и готовности предоставлять рабочую силу и рынки для крупнейших мировых производителей. Таким образом в 2007-2009 годах компании с иностранным капиталом отвечали за двадцать восемь процентов добавленной Китаем стоимости в разных секторах промышленности; 66% - в сфере высоких технологий; 55% - в экспортном секторе; и 90% - в экспорте новых и высокотехнологичных продуктов. Таким образом, страна является важным звеном для системных интеграторов, которые контролируются иностранцами. Если граждане и компании развитых стран поглядывают на такие глобальные мега-корпорации с подозрением, то что уж говорить про китайцев. Китай не скупает весь мир. В период с 1990 по 2012 годы мировой запас исходящих прямых иностранных инвестиций вырос с 2.1 трлн. долларов до 23.6 трлн. долларов. В последний отчетный год на долю высокодоходных стран приходилось 79% от указанной суммы. В 2012 году исходящие американские инвестиции составили 5.2 трлн. долларов, а Великобритании - 1.8% трлн. долларов, против 509 млрд. в Китае. Чистый объем в Китае (разница между входящими и исходящими потоками) в глубоком минусе: -324 млрд. долларов. В 2009 году 68% всех исходящих инвестиций было предназначено для Гонконга.
Профессор Нолан отмечает, что китайские компании не участвовали в крупнейших международных слияниях и поглощениях. Китаю не хватает природных ресурсов, поэтому страна вкладывается в добывающие сектора других государств. Но даже здесь масштаб ее иностранных инвестиций не идет ни в какое сравнение с доминирующими иностранными корпорациями. О чем нам говорят результаты этого анализа? Во-первых, о том, что Китаю не удалось создать ни одной глобально значимой компании. Более того, позиции конгломератов из развитых стран настолько прочны, что сделать это очень сложно. Иными словами, китайцы видят свою экономику зависимой от знаний, разработок и ноу-хау других. Это объясняет их отчаянное стремление завладеть такими знаниями. Во-вторых, Китай очень далек от попыток «скупить весь мир». Паранойя на этот счет совершенно беспочвенна.
Возникает другой вопрос: стоит ли беспокоиться о том, что компании «чужие» в условиях беспрестанного роста корпораций мирового уровня. Полагаю, да. Китаю, по крайней мере, есть о чем подумать. Компании сохраняют свои национальные корни, которые определяют их политику и, в частности, их роль в развитии определенных компетенций. Но для такой крупной нации как Китай это не столь существенно, как для большинства остальных стран. В конечном счете, почти все мировые компании увязнут в Китае: страна будет играть в их деятельности ключевую роль, поэтому им придется учитывать ее потребности. Это произойдет под влиянием естественного процесса интеграции. Для мировой экономики и всего мира нужно и желательно дальнейшее развитие подобных тесных глобальных взаимосвязей. Нам всем следует успокоиться и просто двигаться дальше.
Мартин Вулф
