Разумеется, с таким пессимистическим выводом будут спорить – прежде всего те, кому это положено по службе, но также и те, кто просто не хочет признать очевидное. И если не считать чисто идеологических аргументов (например, я не раз встречал в интернете сообщения о том, что я – вымирающий представитель «идеологического отдела провинциального райкома партии»), то сводятся они, в общем, к одному простому тезису – что кризис «скоро» (это важно: чтобы было трудовое воспроизводство поколений) закончится, работа появится, и «все будет хорошо».

Подозреваю, что именно в этом – главная причина неприятия теории неокономики: многие воспринимают ее как теорию кризиса, хотя описание нынешнего кризиса просто является следствием общеэкономических выводов из нее. Уж больно пессимистический вывод о перспективах либерального западного общества просматривается из вывода о том, что в ближайшие 10-15 лет возобновления экономического роста ожидать не следует. Я не буду говорить в этом тексте о неокономике – соответствующих текстов и без того много: поговорим лишь о социальных выводах именно для западного общества.

Напомню, что современное «общество всеобщего благосостояния» создавалось с 50-х годов как ответ СССР. До 70-х годов лидеры Запада, помнившие о кризисе 30-х годов, активно использовали кейнсианские методы для перераспределения прибыли в экономике и создания среднего класса; затем, после кризиса 70-х, для повышения уровня жизни населения и того самого среднего класса стали использовать инструменты кредитной накачки спроса.

Можно много спорить о том, проиграл ли «Западный» проект свою схватку «Красному» проекту в 70-е годы, но суть-то от этого не меняется: политика рейганомики была в принципе ограничена по времени, и сегодня мы вынуждены смириться с тем, что именно наше поколение получит все последствия этой политики.

Как ни странно, самый сильный удар будет нанесен по богатым. Дело в том, что в рамках рейганомики главными бенефициарами были финансисты, и, соответственно, быстрее всех других социальных групп росла группа богатых людей, сделавших свое состояние на финансовых операциях (понимаемых максимально широко). Но платой за это был рост долга, и сегодня нормальный богатый человек выглядит примерно так: активы капитализацией примерно 8 миллиардов долларов и долги миллиардов на пять (и это еще оптимистический вариант: бывает и 7, а может быть и 9 миллиардов долга). И эти активы генерируют финансовый поток миллионов так в 200 в год, которым эти долги и обслуживаются. Если кто-то считает, что 8 миллиардов – это слишком много, – уменьшите все цифры на порядок, а то и на два.

По мере развития кризиса происходят два процесса – падают текущие доходы и уменьшается капитализация. И вот у нашего «олигарха» уже капитализация активов 3 миллиарда, а годовой поток – миллионов 50, не больше. А долги как были в 5 миллиардов, так и остались... И такая картина будет практически у всех, поскольку даже самые «реальные» с точки зрения сектора экономики производители вывели свои активы на финансовые рынки в «золотые» 1990-2000-е годы.

Отсюда – вывод: количество богатых людей резко сократится. По моим оценкам, основанным на структурных соображениях, примерно раз в десять, то есть на порядок. И эти люди будут зубами драться за свои привилегии и статус, в том числе отбирая последние остатки у тех, кто еще числится средним классом, страшно разжигая при этом социальную и политическую напряженность. Особенно с учетом их возможностей – то есть коррумпированых силовиков, юристов, чиновников... Опять-таки, это будет по всему миру, но особенно сильно ударит по миру западному, который совершенно не привык к серьезному сокращению экономики. Такого просто не было на памяти живущих поколений.

Одновременно начнется сокращение среднего класса. Тут относительное сокращение будет менее брутальным (раза в три, не больше, что само по себе не так мало: из трех нынешних семей из среднего класса в нем останется только одна), но не менее разрушительным с точки зрения социально-политических последствий, поскольку самих представителей этого класса с точки зрения классических определений существенно больше.

Даже более того, неприятностей здесь будет существенно больше. Дело в том, что богатые, как бы они ни боролись с конкретными представителями власти, которые лишают их богатств (а богатые всегда будут смотреть на тех, кто остался богатым, и видеть, кто и как им помог сохранить свои богатства), все равно будут мечтать сохранить ту систему, в которой они были элитой. Их задачей будет вернуться в прежние времена – но не строить что-то новое. А вот представители бывшего среднего класса, которые всегда находились, условно говоря, «в пассиве», которые не «брали», а которым «давали», будут вести себя совсем иначе. Они, в общем, довольно быстро поймут, что их кинули (некоторые уже поняли), и начнут вымещать свою злобу на всей системе в целом. И никакие аргументы со стороны власти в их сторону работать не будут, поскольку все аргументирующие остались в среднем классе, а значит, веры им со стороны тех, кто из этого класса вылетел, не будет.

Те демонстрации и массовые социальные выступления, которые мы сегодня видим в Греции, Болгарии, Испании, – это как раз люди, вылетающие из среднего класса. У них еще остались некоторые иллюзии относительно «гражданского договора», законов, да и антисоветская пропаганда 90-х еще оставила свой след. Хотя, скажем, в Болгарии, в которой еще помнят счастливую советскую жизнь, протесты сильнее. Но это только пока: люди, теряющие шансы на приличную жизнь, навсегда довольно быстро забудут даже базовые основы западной пропаганды, поскольку жизнь все сильнее и быстрее с ними расходится.

Остаются бедные. С ними все понятно: они и раньше не очень любили власть, но, в силу личной слабости и некоторой устойчивости общества и государства, которые жестко пресекали неструктурированные безобразия, особо и не выступали. Сегодня ситуация меняется принципиально: этот слой общества вырастает в разы, причем в первую очередь за счет «новых бедных», то есть бывших представителей среднего класса, которые и образование какое-никакое имеют, и про законы слышали. И это их знание ослабевшие государства будут выбивать максимально жестко: чтобы те понимали, что они теперь не достойные члены общества, а быдло, которое не имеет права голоса. И чем сильнее будут выбивать, тем более структурированным и осмысленным будет протест.

Выражаться он будет и в появлении новых партий (они уже появляются), ставящих своей целью существенное изменение нынешней модели буржуазного общества (от ограничения авторских прав до откровенного фашизма), и в размывании традиционных партий, и в появлении новых видов политической активности. Главное – в другом, что экономическая теория (а я, уж простите, уверен в выводах неокономики, в первую очередь потому, что есть уже 15-летний опыт ее верификации) четко говорит: никакого принципиального улучшения в мировой и западной экономиках в ближайшее десятилетие не предвидится.

Михаил Хазин