Мировая экономика возвращается в нормальное состояние. Это не означает быстрый возврат к полной занятости и низкую степень риска для инвесторов. Это означает, что основополагающие реалии глобализации становятся яснее и понятнее: мы живем в многополярном мире, где технологическая конвергенция между богатыми и способными бедными странами происходит стремительно. На формирующихся рынках налицо быстрое численное увеличение среднего класса, на который везде ориентируются политики, игнорирующие периодические протесты остальных групп, особенно малоквалифицированной рабочей силы. В мире существует и будет существовать серьезная и вполне реальная экономическая неустойчивость, несмотря на относительную стабильность цен. Такое состояние дел — это в своей основе возвращение к старому «нормальному состоянию» конца 19-го века. Это мир, который нам понятен, хотя и не всегда нравится.

Как давно уже предсказывали аналитики, в международной политике на смену «американскому веку» 1945-2000 годов пришел мир, в котором Соединенные Штаты остаются лидером, но утрачивают свое господствующее положение. Поэтому мировая система находится где-то между явным конфликтом и спокойствием в международном управлении. Отражением такой диффузии экономического и военного доминирования стали действия некоторых стран, все чаще использующих в расчетах и в качестве резерва несколько ведущих валют вместо одной. И такая тенденция сохранится.

Связь между валютой и геополитикой очень сильна, и хотя от доллара сразу и вдруг никто отказываться не намерен, региональные альтернативы американской валюте будут появляться все чаще. Такие же чувства были в 19-м веке. Как утверждает профессор Калифорнийского университета в Беркли Барри Эйхенгрин (Barry Eichengreen), в истории были длительные периоды, когда существовало сразу несколько резервных валют. Так было в конце 1800-х годов, и мы сейчас переживаем один из таких периодов. Это способствует усилению экономической неустойчивости и неопределенности в национальных экономиках и в рядах инвесторов.

В таком многополярном мире никто не обладает достаточным авторитетом и силой, чтобы в полной мере защитить мировое общественное благо, к которому относятся права на интеллектуальную собственность. В связи с ослаблением таких защитных механизмов будут увеличиваться темпы сближения формирующихся рынков с развитыми экономиками. Кто-то считает такую тенденцию результатом усиления Китая и цифрового пиратства. Но следует помнить о том, что Германия и Соединенные Штаты тоже копировали британские новшества в викторианскую эпоху, и даже нарушали авторские права Чарльза Диккенса и Артура Конан Дойля.

В то же время, отсутствие механизмов защиты интеллектуальной собственности снижает стимулы и стремление инвестировать капитал в инновации, что продемонстрировал Элханан Хелпман (Elhanan Helpman). Поэтому технологические лидеры будут развиваться медленнее, и у остальных появится больше стремления их догнать. В свою очередь, это ослабит власть и влияние США и прочих передовых экономик, еще больше ограничив их возможности по обеспечению соблюдения прав интеллектуальной собственности. А весь этот цикл в целом усилит конкурентное давление на ведущие транснациональные компании.

Активное соперничество между странами, увеличение числа резервных валют, ослабление прав интеллектуальной собственности и усиление конкуренции корпораций во многих отраслях повысит неустойчивость в реальной экономике и уменьшит инвестиции. Осуществляемые при государственной поддержке крупные проекты национальной инфраструктуры, которые занимали главное место в развитии в конце 19-го века, в результате таких тенденций будут становиться все более ценным активом. Усилится и станет довольно острым разделение между инвестициями, дающими безопасный, но низкий доход, и спекулятивными активами, приносящими более высокую прибыль.

Но, как и в период с 1840-х годов до Первой мировой войны, сегодняшнее сближение и соперничество, а также появляющаяся в результате неустойчивость могут и, как мне кажется, будут существовать еще долгое время, не разрушая процессы глобализации. В тот период они сохранялись длительное время, потому что вопреки гонке вооружений и конфликтам Франция и Германия, не говоря уже о Британии и США, были заинтересованы в поддержании статус-кво. Как и тогда, сегодняшние господствующие державы стремятся сохранять и поддерживать свою легитимность в противодействии негосударственным силам, включая террористов и революционеров, а также продолжать трансграничную торговлю и финансирование.

Далее, политики отвечают на запросы верхушки своего среднего класса, чье благополучие зависит от сохранения глобализации и удержания в рамках международных споров. Эти группы населения также являются кредиторами, и их стремление к стабильности цен в сочетании с давлением со стороны валютной конкуренции создает мощные стимулы для удержания инфляции на низком уровне. В целом такая мотивация будет доминировать над искушением отмахнуться от их проблем. Таким образом, как в прошлом веке, когда большинство стран обычно держались за золотой стандарт, так и теперь они будут бороться за самостоятельность своих центробанков и за упорядочение бюджета.

В 19-м веке власти почти никак не реагировали на периодические волны протестов и призывы к радикальным переменам со стороны малоквалифицированных рабочих, за исключением тех моментов, когда массовые движения сливались с ведущими политическими партиями и находили поддержку среди элиты. Нечто похожее проявляется и сегодня. Политические руководители, старающиеся угодить избирателям из числа буржуазии (старой), в основном игнорируют протесты в Южной Европе и требования движения «Оккупируй».

Таким образом, старое «нормальное состояние» — это возвращение глобальной экономики к ничем не стесненным рынкам, а на национальном уровне — к более неустойчивым экономическим условиям, приводящим к замедлению роста в целом. Внутриполитические и международные отношения очень сильно изменились по сравнению с 1914 годов, но создание системы социальной защиты, возникновение государств всеобщего благоденствия (пусть это благоденствие сегодня во многом свернуто) и развитие у ведущих держав сил ядерного сдерживания только усиливают пристрастие нынешних государств к статус-кво.

Старое «нормальное состояние» — это не очень хорошо, но оно может длиться долго.