Каким образом можно рассказать обывателю (политики — такие же обыватели, как мы с вами) о происходящем? Какие слова, метафоры, образы подобрать, чтобы он понял? 

Саффрон О'Нил из Эксетерского университета и его коллеги из Великобритании, США и Австралии решили изучить, как люди реагируют на те или иные изображения в СМИ, связанные с изменением климата. Участникам эксперимента демонстрировали сначала картины изменившейся природы (коралловые рифы, снежные бури, лесные пожары, растрескавшуюся землю, ледники) и дела рук человеческих (ветровые электростанции, пробки на дорогах, высыхающие водоёмы, дымящие трубы, бензоколонки), а затем — портреты политиков. 

Для каждого изображения измерялись значимость (насколько у респондента изменилось представление о важности темы климатических изменений) и самоэффективность (считает ли человек возможным что-то сделать в сложившейся ситуации). 

Самыми значимыми оказались изображения первой категории (в порядке уменьшения силы эмоций): наводнение с высоты птичьего полета, ледники, обезлесение, белые медведи, растрескавшаяся земля, коралловые рифы. Во второй группе наибольшее впечатление производили дымовые трубы, пробки и графики температуры. Наименее влиятельными стали изображения политиков и знаменитостей, хотя среди них были и такие, кто, понимая, что с климатом не всё ладно, не лезет за словом в карман. Это и Боб Гелдоф, и принц Чарльз, и Ричард Брэнсон. 

На самом последнем месте неизменно оказывалась фотография церковного собрания. 

Что касается расширения возможностей, то лучше всего это делают солнечные батареи, ветровые электростанции, электромобили и бытовая теплоизоляция. Оно и понятно: эти изображения наглядно показывают, какие меры можно принять для сокращения выбросов, причём не на уровне государства, а у себя дома. Точно так же людей больше всего поражают фотографии наводнений, потому что на них видны разрушенные дома. Возможно, есть связь с тем, что исследование проводилось среди горожан (в Мельбурне, Норвиче и Боулдере), ведь «мой дом — моя крепость» (в городах люди живут более обособленно, чем в деревнях). 

Отсюда можно сделать вывод о том, что обыватель уделяет мало внимания проблеме изменения климата, потому что для него она незрима. Жители городов последними замечают то, что происходит в мире природы. Но сельское население тоже не обладает адекватным представлением о климате, ибо значительная доля тепла, произведённого планетой не без участия человека, уходит в океаны. 

Решить проблему визуализации попытались Джон Кук из Квинслендского университета (Австралия) и его коллеги, которые измерили количество тепла, поглощённого океанами, в джоулях. Но джоули ничего не говорят обывателю. Тогда они выбрали один из архетипов коллективной памяти о XX веке — атомную бомбу, сброшенную на Хиросиму. Разве не страшно узнать, что ежедневно Земля выделяет количество тепла, эквивалентное 345 600 бомбам? И это сработало! Пресса с радостью ухватилась за удачную иллюстрацию. 

Дэвид Холмс из Университета Монаша (Австралия) предлагает и другие расчёты. Например, его сородичи с Зелёного континента хорошо помнят лесные пожары, начавшиеся в «чёрную субботу» 7 февраля 2009 года (в день, когда во многих регионах Австралии были побиты максимальные показатели температуры) и унёсшие рекордное число жизней. Так вот, Мировой океан ежедневно поглощает в 230 раз больше тепла, чем было произведено теми пожарами. 

Мировой запас ядерного оружия (24 300 единиц, по данным на 2009 год) на 25 тысяч «хиросим» уступает ежедневному глобальному потеплению, но близок к количеству тепла, поглощаемому океанами. 

Если вам и это трудно представить, то г-н Холмс не прочь обратиться к массовой культуре. Помните Судный день из фильма «Терминатор», когда осознавшая себя компьютерная сеть взяла под контроль ядерные запасы и в одночасье уничтожила 3 млрд человек, и один из оставшихся в живых был послан в прошлое, чтобы предотвратить катастрофу? Точно такой же смысл вкладывают сейчас активисты в требование вернуть выбросы углекислого газа к уровню 1990 года.