На сегодняшний день, 21 августа 2013 года,  Брэдли Мэннинг провел 1182 дня в тюрьме. Его нужно было отпустить, приговорив к тому сроку, который он уже отсидел. Вместо этого судья военного трибунала в Форт-Миде (штата Мэриленд) приговорила его к 35 годам лишения свободы.

Конечно же, гуманный, разумный приговор к тому сроку, который он  уже отсидел, никогда бы не вынесли. Этот процесс с самого начала был фарсом. То, что я говорю, это не распаленные эмоции – я формулирую это таким образом, потому  что президент Обама еще до начала процесса сделал следующие публичные комментарии:

Президент Обама: Мы – нация  законов. Мы не принимаем наши собственные решения о том, как работают законы... Он нарушил закон.

Логан Прайс:  Можно сделать так, чтобы закон было труднее нарушить, но он (Мэннинг) рассказал нам правду.

Президент Обама: На самом деле он выдал...

Логан Прайс: Но ведь Никсон пытался преследовать Дэниэля Эллсберга за то же самое, и он... (герой)

Президент Обама: Нет, это не то же самое... Информация, которую распространил  Эллсберг, не была засекречена таким же образом.

Когда президент говорит, что материалы, обнародованные Эллсбергом, были засекречены иначе, он, кажется, не осознает, что уровень секретности документов, о которых сообщил Эллсберг, был выше, чем в случае Мэннинга.

То есть честное судебное разбирательство никогда частью этой истории не было. Президент, являющийся профессором в сфере конституционногоправа и главнокомандующим американской армии (а Мэннинга судил  именно военный трибунал) заранее заявил о виновности этого рядового. Вот что об этом сказал Дэниэль Эллсберг, стоявший за утечкой документов Пентагона, в интервью с Эми Гудмэн для DemocracyNow! в 2011-м году:

«Почти все, что говорит президент, демонстрирует путаницу по поводу законе и его собственных обязанностях. Я  думаю, все обращают внимание на тот факт, что главнокомандующий американской армии практически указал последующим судьям на вердикт. Они все будут его подчиненными в процессе определения вины Брэдли Мэннинга. Он  – командир, от которого зависит вся их  карьера – уже дал понять,  что считает его (Мэннинга) виновным, и что они могут не согласиться с этим на свой страх и риск. С точки зрения карьеры, этих оснований явно достаточно, чтобы снять обвинения таким же образом, как и в моем деле, когда обвинения были в конце концов сняты из-за нарушений со стороны  властей.

Однако люди, на мой взгляд, не обращают достаточно внимания на другой проблематичный аспект того, что он сказал. Он не только назвал Мэннинга источником преступления, он также предположил, причем без всяких сомнений, что преступление было совершено».

Только это должно было стать поводом для судьи еще раз подумать о требовании прокуроров приговорить Мэннинга  к 60 годам лишения свободы. Сам Мэннинг продемонстрировал в ходе суда, что он руководствовался гуманитарными принципами и что он готов понести наказание за свои действия. На  его действия нужно смотреть с точки зрения морального компаса, а не какой-либо политической повестки.

Мэннинг не намеревался причинять кому-либо вред, на самом деле его мотивы – как и в случае Эллсберга – заключались в том, чтобы проинформировать американский народ о том, что от его имени делает правительство.  Вот что сказал судебный психиатр по поводу намерений Мэннинга:

«Рядовой Мэннинг думал, что распространенная им информация действительно изменит то, как мир воспринимает войны в Афганистане и Ираке и будущие войны. Это была попытка привлечь людей к анализу войны, и он считал,  что... через этот «краудсорсинг» будет проанализировано достаточно  документов, которые, по его мнению, были очень важными, и это сработает на общее благо... И общество в целом придет к заключению, что эта война того не стоила...  что вообще никакие войны этого не стоят».

Я признаю, что питаю такие же надежды, что и те, которые заставили Мэннинга рассказать всему миру о военных преступлениях, свидетелем которых он оказался. Я глубоко разочарована тем,  что никто не был наказан за преступления, разоблаченные в документах, из-за которых на скамье подсудимых сейчас находится Мэннинг. Никто, кроме него. Это явно демонстрирует то, что наши системы правосудия не работают так, как предполагалось, в сфере защиты общества и привлечению к ответственности тех, кто совершил отвратительные преступления.

Я хочу поблагодарить Брэдли Мэннинга за службу, которую он сослужил человечеству своей смелостью и сочувствием, сообщив нам,  что у нас есть способ изменить наше общество в лучшую сторону. Я хочу поблагодарить его за то, что он  пролил свет на тени. Теперь каждый из нас может использовать предоставленную им информацию на общее благо. Я хочу поблагодарить его за то, что он сделал мир неможко лучше. Поэтому я и номинировала его на Нобелевскую премию – ведь в мире очень мало людей, которые стали источником такого рода социальных изменений, которые происходят из-за действий Мэннинга.

Волна требований большей прозрачности, ответственности и демократических реформ начинается с одинокого шага Мэннинга, сделанного в казармах во время иракской войны.  Он придал другим – таким как Эдвард Сноуден – смелости совершать правильные шаги на благо других. Суровый приговор, вынесенный этому рядовому сегодня, является серьезным ударом по всему, что многие из нас считают святым, нанесенным в тот момент, когда дела Мэннинга, а затем и Сноудена, продемонстрировали, насколько хрупкими и слабыми являются наши демократии.

Больше не существует понятия частной жизни, а также понятия ответственности наших чиновников. Наши правительства работают не на благо 99% населения. Если бы Мэннингу вынесли справедливый приговор, пропорциональный совершенному им «преступлению» – то есть раскрытию правды – тогда у нас была бы надежда.

Вместо этого мы наблюдаем, как государство начинает вести себя, словно раненый тигр, загнанный в угол и в ярости бросающийся на человека, который говорит правду, с целью напугать всех остальных и заставить их замолчать. На это у меня есть один ответ: не сработает.