За грохотом солдатских сапог всегда следует подъем нефтяных котировок. Во время арабской весны цена барреля подскочила на 30% с февраля по апрель 2011 года, хотя в Тунисе и Египте не добывают черного золота, а на Ливию приходится всего 2% от общемирового производства.

Угрозы вмешательства в Сирии, которые прозвучали со стороны США и Франции после предполагаемого применения Дамаском химического оружия против мирного населения, привели к точно таким же последствиям. Однако пока что в куда меньших масштабах.

Рынки словно ощущают нерешительность Запада: цены на нефть почти не изменились, несмотря на потенциально взрывоопасную ситуацию на Ближнем Востоке. Положение США, которые вышли на третье место в мире по объемам добычи, изменило расклад в энергетической и, следовательно, геополитической сфере.

Хотя сейчас все нефтяные рынки внимательно следят за развитием ситуации в Сирии, они все же занимают выжидательную позицию. Безусловно, они реагируют на все заявления Владимира Путина, который несколько дистанцировался от своего сирийского союзника накануне саммита двадцатки в Санкт-Петербурге, и ряда американских республиканцев, которые поддержали настроенного на вмешательство президента-демократа Барака Обаму.

Проанализировали они и обсуждение сирийского вопроса на встрече лидеров двадцатки, где США и Франции удалось добиться лишь ограниченной, дипломатической, но никак не воной поддержки. Как бы то ни было, о серьезном взлете цен речи (пока) не идет.

За последние два месяца цена барреля выросла на 8%: 5 сентября нефть марки WTI подошла к 108 долларам, а Brent переступила через порог в 115 долларов. Однако 6 сентября, когда Ангела Меркель запоздало выступила за «сильный ответ» сирийской власти, котировки поднялись на 1,5%. Объясняется это, кстати говоря, и новостью о снижении американских нефтяных резервов и незначительным падением курса доллара.

Стабильность и напряженность

Да, Сирия не добывает нефть, однако, как мы уже могли убедиться во время арабской весны, этот аргумент вовсе не обязательно является решающим.

В то же время два ее союзника являются ключевыми игроками на нефтяном рынке: это Россия, которая поднялась на вторую строчку в списке лидеров по добыче, уступив лишь Саудовской Аравии, и Иран с его 9% долей в ОПЕК (пусть сегодня его и обошли Ирак, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты). Таким образом, можно было бы предположить, что любое обострение напряженности на Ближнем Востоке в теории должно привести к куда более серьезному усилению напряженности на нефтяном рынке.

Получается, что нефтяные рынки предвидели сомнения западных демократий, которые разрываются между стремлением «наказать» преступление против человечности и нежеланием начинать военные действия без отмашки ООН и попытки найти политическое решение конфликта? Быть может, они уверены, что российское и китайское вето в Совете безопасности в конечном итоге заставят сторонников вмешательства сделать выбор в пользу политики и дипломатии? Или рассчитывают, что поддержавшие повстанцев Саудовская Аравия и Катар не допустят возникновения нефтяного кризиса?

Тот факт, что рынок сохраняет стабильность, несмотря на существующую напряженность, по всей видимости, подтверждает правоту подобного заключения.

США смешали всем карты на рынке

В любом случае, нельзя исключать эскалацию конфликта, которая немедленно отразится на цене барреля. Но последствия все равно не будут слишком серьезными, потому что ситуация очень сильно отличается от 2003 года.

США ни в коем случае не хотят увязнуть в том же болоте, в котором они оказались после операции в Ираке десять лет тому назад. Они уже не прежний мировой жандарм: для этого у них больше нет ни желания, ни возможности. Раньше они провели вмешательство в составе коалиции из 48 стран и воспользовались нейтралитетом России, которая была слишком занята чеченским восстанием. Сегодня в отношениях Москвы и Вашингтона вновь повеяло холодной войной, обе стороны нейтрализуют друг друга.

Что же касается нефти, здесь сейчас складывается совершенно иная ситуация, в том числе с точки зрения энергетических задач и геополитических отношений. В 2003 году среди целей вмешательства было обеспечение доступа к нефтяным ресурсам Ирака и стабилизация американского влияния на Ближнем Востоке. Сегодня все это уже не актуально. Экспорт сланцевого газа и жидких углеводородов смешал все карты на нефтяном рынке.

Предложение опережает спрос

На волне углеводородов из новых источников предложение на мировом рынке растет быстрее, чем спрос. Ни о какой ограничительной политике речи уже не идет: в Международном энергетическом агентстве полагают, что с 2012 по 2018 год предложение на рынке углеводородов увеличится на 8,8% и уже через пять лет превысит отметку в 100 миллионов баррелей в день (если точнее, 103 миллиона). Какая уж тут борьба с изменением климата!

И хотя в МЭА несколько сократили прогнозы насчет роста спроса на нефть в 2013 и 2014 годах (в связи с обрисованными МВФ мрачными перспективами мировой экономики), эксперты все равно говорят о потреблении порядка 900 000 баррелей в день в этом году и 1,1 миллиона баррелей в следующем. В частности это связано с ростом спроса со стороны не входящих в ОЭСР государств, которые уже осенью должны обойти по этому показателю членов организации. Добыча, разумеется, последует за спросом.

В то же время стратегии стран-производителей отличаются сложностью и разнообразием. Так, например, страны ОПЕК, на которые приходится чуть больше 40% мировой добычи, вынуждены иметь дело с резкими колебаниями объемов из-за внутренних проблем. В МЭА отмечают спад производства в Ливии после революции, в Иране в связи с международными санкциями и даже в Ираке, который располагает крупными резервами, но не может справиться с внутренней нестабильностью. Что касается стран вне ОПЕК, британская добыча в Северном море (там было исчерпано уже больше половины ресурсов) сокращается все больше и больше.

США — лидер по добыче уже через четыре года?

В то же время США неизменно наращивают мощности по добыче нефти из нетрадиционных источников. В 2012 году они вышли на третье место в мире по добыче и с учетом 4% роста могут занять лидирующее положение уже в 2017 году... и даже стать крупнейшим мировым экспортером к 2030 году.

У экспертов имеются сомнения насчет потенциала роста американской добычи углеводородов и ее финансовой рентабельности, так как разработка сланцевого месторождения требует на порядок больше (от 10 до 100 раз) бурения для получения заданного объема нефти, чем классический метод. В любом случае, внезапное укрепление позиций США на нефтяном рынке поставило все с ног на голову.

Таким образом, хотя ОПЕК владеет тремя четвертями традиционных нефтяных резервов и пользуется огромным влиянием на рынке, организация не может не считаться с сильными новичками.

В результате Саудовская Аравия (объемы добычи в стране находятся на отметке в 10 миллионов баррелей в день), которая в прошлом щедро открыла вентили, чтобы скомпенсировать падение производства в Ливии в 2011 году, сегодня ограничивает добычу, чтобы избежать перепроизводства и не дать тому потянуть вниз цены на нефть.

Саудовская Аравия как мировой регулятор

Даже если обострение ситуации в Сирии и может привести к уменьшению объемов нефти на рынке, нет сомнений, что Эр-Рияд, традиционный союзник Вашингтона, сможет вмешаться в ситуацию как мировой регулятор. Дело в том, что члены ОПЕК во главе с Саудовской Аравией совершенно не заинтересованы в гибели зачатков экономического роста, который наметился в западных странах.

Кроме того, даже Москва и Тегеран не могут лишить себя прибыли от экспорта углеводородов и тем более не намерены сокращать его, что относительное иссушение рынка никак не отразится на США, которые сами стали крупным экспортером.

Все эти причины объясняют текущую ситуацию на мировом рынке и умеренные колебания цен на нефть. Тем не менее, напряженность сохраняется, потому что опасность эскалации более чем реальна. Перспективу распространения конфликта по всему Ближнему Востоку, в том числе на Израиль и Иран исключать сегодня тоже нельзя. А это не может не отразиться на рынке, реакция которого не всегда следует логике.