Поразительно, как старательно самые разные люди принялись затемнять случившееся, когда силы сирийского президента насмерть отравили зарином 1500 жителей одного из пригородов Дамаска. А вдруг это был не газ? А вдруг это было не правительство? А вдруг это были вышедшие из-под контроля элементы? Зачем Асаду делать такую глупость? И вообще, разве не мы продали Асаду этот зарин? Ну или по крайней мере химикалии, из которых можно было изготовить газ? Не лицемерие ли это с нашей стороны? И кстати в 1980-х мы проигнорировали применение химического оружия – нет ли в этом непоследовательности? Да и зачем в принципе поднимать такой шум вокруг химического оружия, когда десятки тысяч людей гибнут от вполне обычных вооружений? И так далее.

Когда люди прилагают столько усилий, чтобы уйти от вполне очевидной правды, это о многом говорит. Например, о том, что они стоят перед серьезным моральным выбором, понимают это – и не хотят его делать. 

Сразу хочу признать, что против вмешательства в Сирии существуют весьма весомые аргументы. Многие из противников этого шага действительно опасаются, что последствия действия будут хуже последствий бездействия. Однако меня эти аргументы не убеждают. Не буду испытывать терпение читателей, повторяя, почему именно. Сегодня я говорю о другом – о том, почему сторонники вмешательства проиграли с самого начала.

Разновидность пацифизма, полагающая, что насилие может только порождать новое насилие, существовала всегда. Это весьма респектабельная, хотя и оторванная от жизни позиция. Затем есть леваки-«антиимпериалисты», для которых Америка - враг, а враги Америки - друзья. Их много в пресловутых движениях, неоправданно носящих название «Останови войну» («Stop The War») и при этом спокойно относящихся к любым войнам кроме тех, в которых участвует Америка. 

Однако ни излияния этой публики, ни конкретная аргументация противников интервенции – какой бы обоснованной она ни была – не объясняют, почему общественное мнение так уверенно склоняется к тому, чтобы спустить все Асаду с рук.

Как раз об этом я и хотел бы поговорить. Сколько бы ни было идеалистов, выступающих против вмешательства, реальный вес их позиции придает идея о том, что, если где-то в дальней, пыльной и опасной стране арабы убивают друг друга, это не наше дело. Давайте заниматься своими проблемами, а обо всем этом мы и знать не хотим.

Десятилетие назад, после того самого сентября, в котором американские республиканцы поняли, что мир – это такое место, которое иногда может придти за тобой, все в целом понимали все одинаково. Справа были неоконсерваторы, в центре и левом центре – либеральные интервенционисты. Существовало общее понимание – в самом широком смысле – того факта, что глобализация труда, торговли и общения порождает взаимозависимость. При этом избавиться от нее нельзя, так как именно глобализация служит основой будущего процветания. А значит, с ней следует считаться.

Разумеется, я не пытаюсь доказать, что все одинаково смотрели на то, каким должен быть мир. Однако, поразительным образом, республиканец-президент Соединенных Штатов и лейборист-премьер Британии сходились не только в том, что необходимо активно действовать в мировом масштабе, но и в вопросах, связанных с миграцией, сотрудничеством и торговлей.

В то время существовало нечто, что можно назвать «блэризмом». Чуть больше года назад Британия попрощалась с паралимпийцами и поздравила себя с сохранением сильных позиций на мировой арене. Пророчества многочисленных иеремий не сбылись —лето прошло блестяще. Миллиарды людей смотрели, как королева прыгает с парашютом на еще не перестроенный олимпийский стадион.

Однако в ретроспективе я вижу, кое-что, оставшееся тогда незамеченным. Лондонская Олимпиада-2012 была не пиком господствующих в обществе настроением, а их финалом. Это был последний аккорд блэризма – оптимистический, убеждающий, интернациональный, порожденный временами изобилия. То, что за ним последовало, оказалось явно мрачнее, и утвердило тенденции, которые начали проявляться задолго до первого волейбольного матча на плаце Конной Гвардии, а теперь окончательно воцарились.

С 2008 года президент Обама, пытающийся выпутаться из двух войн и экономического кризиса, продолжает говорить о сохранении мировой роли Америки, одновременно снижая эту самую роль. Однако справа критикуют его в основном не активисты-неоконы (за вычетом разве что Джона Маккейна (John McCain), аризонского двойника Эшдауна) а «новые правые» - либератарианцы из «Чайной партии». Тон задают не выходцы из окружения Чейни, а люди вроде сенатора от Кентукки Рэнда Пола (Rand Paul), не верящего в то, что американское правительство должно активно участвовать в делах мира. Зачем тратить людей и деньги на безнадежное дело поддержки демократии за рубежом? Займемся Америкой! Америка – это главное!

У нас, в Британии, тоже есть такие тенденции. Ярче всего они выражены в фараджизме – основанном на «здравом смысле» сочетании изоляционизма с мечтами об автаркии. Я называю это явление «фараджизмом», потому что оно присутствует и в Консервативной партии, и даже – в не столь яркой форме – у лейбористов. Речь идет о людях, которые выступают против Евросоюза, против Америки, против иностранцев, против этатизма, против помощи другим странам и против больших проектов. Забавно, что сам Фарадж при этом хочет, чтобы армия была большой и хорошо финансировалась – но не хочет, чтобы она что-то делала.

Говоря об «автаркии», я подразумеваю фантазии о нашем экономическом обособлении. Это общая тема пессимистичной политики времен спада – что, пока мы жили сами по себе, нам было лучше, и к этому можно каким-то образом вернуться. Пусть мигрантов будет меньше, без ЕС мы обойдемся, а в сложные и непонятные заграничные дела лучше не ввязываться. «Мы сами» –  «Sinn Fein», как говорят ирландцы. 

Этот момент – серьезное испытание для центристов. В Австралии лейбористы и победоносная оппозиция соревновались, кто предложит жестче обходиться с искателями убежища, рискующими жизнью, отправляясь морем в эту страну Оз. У нас на улицы выехали дурацкие мобильные плакаты, пытающиеся нас убедить, что правительство всерьез борется с нелегальной иммиграцией. Лейбористы  – партия интернационалистов! – «извиняются» за то, что в Британию приехали десятки тысяч зачастую замечательных молодых ребят из Восточной Европы, и стараются воспользоваться любой возможностью, чтобы воспрепятствовать любым действиям в Сирии.

Как и следовало ожидать, многие сейчас вспоминают историю с Ираком. Не буду спорить – она сыграла свою роль. Но, на мой взгляд, важнее два других фактора. Первый из них – кажущийся крах Арабской весны, на который указывают, в частности, последние события в Египте. Второй связан с тем фактом, что если почти два десятилетия - с 1990 года по 2008 год - глобализация обеспечивала населению Запада благосостояние, позднее процесс пошел в обратном направлении. Мир нас подвел, и мы теперь хотим иметь с ним как можно меньше общего.

Между тем, это фантазия, причем бесплодная. Настоящие лидеры, люди, которые видят лучшее будущее и к нему стремятся, буду стараться воссоединиться с остальной планетой. Зато ложные лидеры и те, кто не годится в лидеры, будут рассказывать нам, что они тоже разделяют мечту об обособленности.