Мир скучает по прежней Америке, по Америке до кризиса – кризисов – последнего десятилетия.
Это стало главной мыслью диалога, который состоялся на прошлой неделе в Нью-Йорке, где мировые лидеры собрались на ежегодном заседании Генеральной Ассамблеи ООН. Наши друзья – а их немало – говорили почти с горечью о динамизме, высоких стандартах, процветании и руководстве прежней Америки, с которой они в течение многих лет себя сравнивали, которой стремились подражать, на которую обижались и в которой черпали вдохновение.
Что касается тех, кто не является друзьями Америки, некоторые из них до сих пор испытывают растерянность и даже потрясение в связи с недавним изменением баланса сил. Каково их место в новом порядке? Сумеют ли они его сохранить? Вернется ли когда-либо сильная Америка? Способна ли она на это? Не утратила ли она политическую волю, человеческий капитал, прежние возможности?
Сегодня мы имеем дело с иным миром, миром, который уже не знает, как ему относиться к Америке. Отчасти из-за нашего президента.
«Мы хотим, чтобы Америка взяла на себя роль руководителя», - заявил один из членов дипломатической делегации страны, которая является главным союзником США. Он произнес это очень мягко, как будто признавался в том, что он скучает по своему старому другу.
«В прошлом мы порой видели, что Америка переходит границы, - сказал премьер-министр одной из западных демократических стран. – Теперь мы видим, что Америка демонстрирует чрезмерную нерешительность». Он имел в виду не только внешнюю политику, но и экономическую политику, рамки, в которые Америка сама себя загнала. Он скучает по ее прежнему экономическому динамизму, ее сумасшедшему стремлению к накоплению богатства, по прежней убежденности в том, что каждый американец может что-то изобрести, выйти со своим изобретением на рынок, сделать на нем кучу денег и подняться по социальной лестнице.
Этот премьер-министр говорил о глубокой озабоченности и своих надеждах. Он озабочен тем, что «главной проблемой является не политический риск, а социальный. Богатые общества, чьи представители считают богатство данностью, неотъемлемым правом, не осознают, что мы должны всю свою жизнь бороться со странами и нациями, решительно намеренными сместить нас. Богатство нужно зарабатывать. Богатство – это далеко не данность. Его нельзя воспринимать как должное. Финансовый кризис напомнил нам о том, как быстро обстоятельства могут поменяться». На что он надеется? На то, что факторы, сделавшие Америку мировым гигантом – «неисчерпаемый предпринимательский дух и дальновидность» - со временем вновь наберут силу и выведут страну из кризиса.
Еще одним лейтмотивом прошедшей недели стало разочарование в американском президенте. Репутация Барака Обамы среди лидеров мировых государств значительно снизилась, а его авторитет практически улетучился. Отношение к его руководству в дипломатических кругах начало ухудшаться уже некоторое время назад, однако на заседании Генеральной Ассамблеи звучало откровенное разочарование и нечто, гораздо более опасное: идея о том, что, возможно, от него больше ничего не зависит. Отчасти это объясняется его подходом к решению сирийского кризиса. Если вы проводите красную линию и ее пересекают, а вы после этого колеблетесь, уклоняетесь, уходите от ответа и называете все это дипломатией, мир это обязательно заметит и сделает соответствующие выводы о вас. Отчасти это стало результатом того положения, в котором Америка находится в данный момент.
Но от самого Обамы тоже многое зависит. Мировые лидеры не понимают, какие стратегические цели он преследует, они сомневаются в его серьезности и суждениях, они считают его неуверенным руководителем, который пытается скрыть свою неуверенность за громкими речами.
Один бывший американский дипломат, мудрый и довольно сдержанный чиновник, принимавший участие в организации заседаний ООН на прошедшей неделе, дал довольно жесткую оценку Обаме как внешнеполитическому игроку. «Мировые лидеры относятся к Обаме очень негативно, - сказал он. – Они разочарованы, они понимают, что на самом деле от него ничего не зависит… Западные европейцы перестали обращать на него внимание».
Этот дипломат стал одним из дюжины американских внешнеполитических экспертов, которые на этой неделе встретились с новым президентом Ирана Хасаном Рухани. Что он думает об американском президенте? «Он не упомянул имени Обамы ни разу, - ответил бывший дипломат. – Мы должны принять тот факт, что в настоящее время президент США играет второстепенную роль и во всем опирается на наших дипломатов». По его мнению, Джон Керри блестяще справляется со своими обязанностями.
Видел ли он когда-нибудь, чтобы к президенту США относились так, будто он не имеет никакого влияния? «Я никогда такого не видел. Это очень необычно». Что он думает о стратегии президента? «Он не знает, что ему делать дальше, поэтому он старается не вмешиваться и надеется на лучшее». Подумав, дипломат добавил: «Надежды почти не осталось».
Его слова напомнили мне о разговоре, который состоялся несколько недель назад: тогда мне удалось побеседовать с ветераном дипломатической службы, который тесно общается с лидерами, часто встречающимися с Обамой. Я спросила у него: когда Обама входит в зал, где находятся другие лидеры, возникает ли у них ощущение, что в зал вошла сама Америка? Я привела в пример де Голля – когда входил он, вместе с ним входила вся Франция. Когда в зал входил Рейган, все вставали, ведь в зал входила сама Америка. Окружает ли подобный ореол Обаму?
«Нет, - ответил он. – Такого нет».
Когда президент начал свое выступление перед членами Генеральной Ассамблеи, в его речи звучало величие и даже некоторая суровость. Однако спустя некоторое время участникам заседания стало казаться, что это всего лишь театрализованная реконструкция прежних его выступлений. Когда-то Обаме удалось произвести впечатление на этих людей. На кадрах с этого заседания некоторые присутствовавшие на нем делегаты выглядели рассеянными, а вовсе не сосредоточенными, они сидели и вели себя так, будто ничего важного и значимого не происходит. Один делегат что-то читал на своем BlackBerry, другой просматривал свои записи. Двое чиновников, сидевших за спиной президента во время его выступления, казалось, обменивались шутками. Аплодисменты в конце его выступления были вежливыми и короткими.
Президент Обама говорил об Иране и ядерном оружии – «мы должны достичь резолюции» по этому вопросу. «Нас обнадеживают» признаки более умеренного курса. «Я отдал распоряжение Джону Керри продолжать работу в этом направлении».
Между тем, представители Обамы ранее упоминали о возможности короткой встречи между г-ном Обамой и г-ном Рухани. Когда этого не произошло, у многих возникло ощущение, что американского президента унизили. И все это на глазах целого мира.
Что – если вы американец – довольно досадно.
Хотя г-н Рухани не смог встретиться с президентом США, он все-таки нашел время для беседы с журналистами, дипломатами и бизнесменами, которые собрались на заседании Азиатского общества (Asia Society) и Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations). Вечером в четверг, 26 сентября, в актовом зале одного из отелей г-н Рухани произнес речь об иранско-американских отношениях.
Многим он показался весьма образованным и уравновешенным, и он говорил совершенно правильные вещи: «умеренность и мудрость» будут руководить его правительством, «глобальные проблемы требуют коллективного ответа». Скорее всего, он окажется довольно упорным участником переговоров – и, возможно, весьма хитрым. Он красноречиво описал стойкость воспоминаний его соотечественников, касающихся отношений между Ираном и США в последние 60 лет.
Что ж, мы тоже многое помним.
Казалось, он пользовался своим красноречием, чтобы привнести определенную свежесть и силу в высказывания о давних обидах и недовольстве. Он добавил, что мы должны «подняться над уровнем мелочной политики» и сконцентрировать наше внимание на общих интересах и проблемах наших наций. Отношение к Ирану, как к угрозе, он назвал «контрпродуктивным», добавив, что его пытаются спровоцировать лишь «паникеры». Он снова пообещал, что Иран не станет создавать ядерную бомбу, объяснив, что это противоречит принципам ислама.
Пока он говорил, я не переставала задавать себе вопрос о том, как он относится к нашему президенту. За 90 минут его выступления, за которым последовали вопросы зала, он ни разу об этом не упомянул – и никому даже в голову не пришло спросить его об этом.
