Несколько месяцев назад президент США Барак Обама заявил: «Наш приоритет - не Ближний Восток, а Азиатско-Тихоокеанский регион». В прошлом месяце президент США сделал «разворот» ввиду требований реальной политики. Он посчитал необходимым подчеркнуть, что не рассматривает Ближний Восток и особенно Сирию как оставшуюся в прошлом арену борьбы.  

В выступлении на Генассамблее ООН, признавая наличие ожесточенной конкуренции между глобальными и региональными силами, Обама отметил: «На Ближнем Востоке идет невероятная геополитическая борьба. Однако это не война, где есть победители и проигравшие, так как в регионе нет некоей «большой игры», которую можно было бы выиграть». 

Если понимать эти слова в контексте гипотезы Сепира - Уорфа, возникает опасная картина. Ну а пока оставим это лингвистам. 

***

Сколько бы это не отрицалось США, сегодня в мире есть борьба за контроль над энергоресурсами и за гегемонию аналогично тому, что происходило в XVIII веке. Более того, эта борьба ведется на тех же площадках, но с участием других игроков. А именно на широчайшей территории, раскинувшейся от Марокко до Индонезии, от Афганистана до Сомали, Кении и Танзании, от побережья Тихого и Индийского океанов до Средней Азии, бассейнов Каспийского моря и Восточного Средиземноморья, сохраняется конкуренция за приобретение влияния. 

Практически все, что происходит в мире, - от террористических актов на этих территориях до образования региональных союзов, от переворота в Египте до соглашения по химическому оружию в Сирии, от экономических кризисов до народных волнений, которые мы наблюдали на примере Таксима и Бразилии, - весьма тесно связано с той самой «большой игрой», наличие которой отрицает Обама.

Известный стратег Збигнев Бжезинский, автор внешнеполитического курса США в 1980-х годах, характеризует нынешний период как «стадию пост-гегемонии». Именуемый «китайским Киссинджером» Ян Сюэтун (Yan Xuetong) и другие специалисты по геополитике убеждены в наступлении новой реконструкции гегемонии, при которой определяющим значением будет обладать взаимодействие интересов России, Китая, Ирана, Турции и США.

***

Оставив АТР Китаю, а Среднюю Азию - России, США сегодня столкнулись с риском потерять традиционную зону своего господства - Ближний Восток. На кризис в Сирии до настоящего времени мир в большей степени смотрел через призму интересов Ирана и России. Этот взгляд был ошибочным, если сказать точнее, далеким от достаточной и всеобъемлющей интерпретации. Между тем главной мишенью в Сирии были Китай и Турция. 

Приоритетной целью атлантических сил во главе с США и ЕС являлось предотвращение доминирования нового возвышающегося гегемона Китая в энергетическом коридоре Евразии, простирающемся на территориях от Восточного Средиземноморья (Левант) до Пакистана и Индии, от Тихого океана до Балтийского моря, и торможение культурного и экономического подъема Турции в прибрежном поясе Азии - от Марокко до Индонезии, на Ближнем Востоке, Балканах, Кавказе, в Средней Азии. 

***

На встрече в Тегеране в 2007 году прикаспийские государства достигли договоренности об усилении стратегического энергетического коридора Евразии. На самом деле закулисным спонсором этого был Китай, а не Россия. 

После соглашения Сирии, Ирака и Ирана о создании газопровода в 2010 году Сирию с помощью газопровода Иран - Пакистан - Индия планировалось включить в состав участников энергетического коридора Евразии.  

Новое поддерживаемое Россией сотрудничество Сирии и Ирана было призвано расчистить путь Китаю и контролировать зависимую в энергетической сфере Европу. Таким образом, более 90% газа, направляемого в Европу, должны были контролировать Иран, Россия и Сирия.

 

Однако если бы вдруг Сирия оказалась на противоположной стороне, тогда Средиземное море превратилось бы в озеро НАТО. А регион Левант, причем не только в качестве коридора, но и вместе с имеющимися в этом бассейне в территориальных водах Ливана, Сирии, Газы, Египта и Кипра запасами природного газа, перешел бы под контроль Израиля и атлантического союза. Это означало бы потерю Россией энергетической монополии в Европе, приобретение Китаем зависимости в энергетике и еще большую изоляцию Ирана. 

***

Между тем атлантические силы, рассчитывающие затормозить Турцию, получили неожиданный удар. США, которые были вынуждены заключить сделку с Россией и Ираном по Сирии, отдавая Пакистан Китаю, в ближайшее время потеряют Афганистан - сухопутный транспортный коридор между Южной и Средней Азией.  

Не имея возможности остановить Пекин в АТР, Африке и Средней Азии, США в попытке удержать Ближний Восток волей-неволей вступили в диалог с Ираном и Россией. В противном случае через Пакистан, Иран и Ирак власти Китая добились бы господства в Восточно-Средиземноморском бассейне. 

Сегодня США оказались в ситуации, представляющей собой ни что иное, как «геополитический плюрализм», знамя которого годами несет Турция. В этой стратегии, сформулированной на основе таких понятий, как «разнонаправленная дипломатия», «актер-плеймейкер», «ноль проблем с соседями» и «общественная демократия», Турция через построение отношений с различными режимами и блоками отстаивала идею открытости всех игроков Евразии, Африки и исламской географии к экономической, культурной, политической и финансовой коммуникации.  

Как любой другой игрок, Турция не в силах вынести того, чтобы она будет принесена в жертву географическому детерминизму. С этой точки зрения сирийский кризис и прогресс с Ираном показали, что ни одна сила не способна конструировать мир самостоятельно. 

В этот период реконструкции гегемонии Земной шар нуждается в новой архитектуре безопасности. И она может быть основана только на политическом, культурном, экономическом и географическом плюрализме, который Турция сделала своим приоритетом. 

С помощью слова не только обретается дар речи, одновременно с этим словом «что-то» делается. Мир ждет, наконец, претворения в жизнь сказанного.