В конце 17-го века в естественной истории не существовало концепции биологических видов. Так почему мы вообще получили концепцию видов? И зачем нужны виды?

Ответить можно так: причиной того, что мы имеем понятие «вид» в биологии, является Ноев ковчег. Кроме шуток.

Слово «виды» (species), как заметил Джон Лок (John Locke), это просто латинское слово, означающее разряд или сорт вещей. На поздней латыни, после эпохи ренессанса, существовало два слова, обозначавших вид: genus и species. Древние греки использовали в своем языке эквивалентные термины - genos и eidos, которые были взаимозаменяемыми.

Парадокс в том, что в оказавшей большее влияние системе логики Аристотеля, а затем и в Европе вплоть до конца 17-го века, слово genus имело более широкое значение (в английском языке прилагательное общий (general) происходит от слова genus), тогда как слово species было более специальным (в английском языке прилагательное особый (special) происходит от слова species). Таким образом, в тот момент, когда Аристотель или его ученики занимались естественной историей, никто из них не использовал эти термины в логическом смысле. То же самое можно сказать о ранней современной таксономии - они не используются, хотя, по логике, их следовало бы использовать.

Таким образом, вопрос не в том, что ученые того времени говорили о разного рода видах. Ботаники говорили о видах с тех пор, как собственно ботаника появилась на свет в 16-м столетии. И зоологи делали то же самое в тот же самый период.

Вопрос состоит в том, почему должен был существовать особый основной ряд, который виды занимали в живом мире. Раньше подобного рода рядов не существовало, и не было особого основного разряда и в естественной истории.

Почему мы полагали, что существовали самые основные типы организмов? Это была теологическая проблема. Тенденция в направление к либерализму в библейской интерпретации после реформации, а также быстро растущее число видов, описанных европейскими натуралистами в ходе освоения Америк и Востока, породили настоятельный вопрос. Является ли история Ноева ковчега правдивой?

Иоганн Бутео (Johannes Buteo, 1492 - 1572) начал традицию скрупулезной интерпретации Ноева ковчега, а более поздние авторы доработали его сочинение Arca Noe, которое было напечатано в 1554 году. Епископ Джон Уилкинс (John Wilkins) (никаких родственных связей) отметил, что Бутео поместил нескольких мифических созданий на Ноев ковчег. Для обозначения разновидностей живых существ Бутео использовал термин genus.

Родившийся в Германии иезуит отец Атанасиус Кирхнер (Athanasius Kirchner, 1602 - 1680), работая в Риме и находясь в переписке с исследователями и учеными по всему известному тогда миру, попытался представить «научное» решение проблемы Бутео. (Я взял слово научный в кавычки, потому что это анахронизм: между теологией и наукой не существовало различия в 16-м столетии и несколько позже. Однако это не означает, что наука и религия находились тогда в конфликте).

Кирхер занимается тем, что стал бы делать любой хороший натуралист, – он использует все имеющиеся в распоряжении свидетельства, в том числе Библию. Он пытался определить, какое количество разных типов животных может поместиться в ковчеге, и поэтому он должен был определить основные разряды. Однако он не стал давать им специальные названия, а просто использовал обычное слово «виды» (species).

Немногим раньше Кирхнера мой тезка епископ Уилкинс (1614 – 1672) опубликовал свое эссе «Опыт о Подлинной символике и философском языке» (Essay Towards a Real Character and a Philosophical Language). В нем он попытался собрать все факты о мире в универсальную систему. Хотя Уилкинс использовал слова genus и species обычным логическим способом, он также попытался установить, какие виды могли оказаться на ковчеге. Для этого Уилкинс составил специальную таблицу.

В ней он отметил, что мулы не являются настоящим видом, а «результатом помеси» (гибрид). А разного рода скот (крупный рогатый скот) и овцы являются просто вариантами основного вида.

Уилкинс воспользовался помощью молодого Джона Рея (John Ray), ботаника, а также его наставника Фрэнсиса Уиллоби (Frances Willughby) для того, чтобы составить список видов, упомянутых в его эссе. Рей и Уиллоби (к сожалению, он умер очень рано) обычно становились объектом насмешек со стороны их коллег из-за искусственности системы Уилкинса. Уязвленный, Рей начал сложную работу по классификации растений с помощью наблюдения. Для этого ему нужно было определить виды:

«Чтобы начать инвентаризацию растений и провести их правильную классификацию (divisio), мы должны попытаться обнаружить определенного рода критерии для обоснования того, что мы называем «видами». После длительного и глубокого исследования наиболее подходящим критерием для определения видов показались мне те отличительные черты, которые навсегда сохраняются при вырастании из семени».

То, что я выделил жирным шрифтом, представляет собой первое определение фундаментальной единицы естественной истории. Если говорить в современных терминах, то это было первым сформулированным биологическим понятием вида.

Но почему естественная история нуждается в каких-то единицах? В конце концов, люди на протяжении многих лет идентифицировали разновидности в ботанике и в других областях, а некоторые типы растений, идентифицированные за век до сформулированного определения, все еще считаются «хорошими» видами. Единственный ответ, который мне удалось найти, состоит в том, что виды были нужны теологии, и при этом они должны были быть определены с использованием философских различий.

Следует задать вопрос, а не являются ли и сегодня виды как особый разряд декларациями веры в области сохранения, а также в целом в генетике и таксономии? Парадоксально, но изучение различий с использованием эволюционного родства видов с целью их сохранения называется «проблемой Ноева ковчега». Хотя некоторые виды действительно временами кажутся редкими объектами, многие другие таковыми не являются - их нельзя разбить на более мелкие группы или смешать с более крупными.

Некоторые биологи, в том числе Брент Мишлер (Brent Mishler) из Калифорнийского университета в Беркли, последовательно отрицают существование видов. Как и он, я отрицаю наличие у них рангов. Это не «единица» эволюции и не ранг в биологии. Тем не менее я считаю, что существует реальность для феномена вида: мы на самом деле видим определенные шаблоны в группах организмов, которые мы называем видами. Ошибки возникают тогда, когда люди начинают думать о том, что наше восприятие каким-то образом предоставляет нам структуру мира. Иногда так и происходит, а иногда нет, и вопрос о видах может быть решен только тогда, когда будет найдена подлинная структура биологической сферы.