Попытки урегулирования самого застарелого конфликта на постсоветском пространстве - Карабахского, несмотря на усилия международного сообщества: неоднократные обсуждения в ООН, ОБСЕ, ПАСЕ, принятие авторитетнейшими международными организациями ряда обязывающих и рекомендательных документов, длительная миротворческая деятельность Минской группы посредников так и не дали желаемых результатов. Хотя в ходе поиска приемлемых решений межнациональной проблемы, из-за которой и вошли два государства в состояние военно-политического клинча, стороны согласились со старым общепринятым правилом, что худой мир лучше доброй войны.
Этот фактор сближает позиции сторон, но до подлинного мира на Южном Кавказе еще далеко. Собственно на этой зыбкой основе и держится переговорный процесс, которому призвана дать новый импульс планируемая армяно-азербайджанская встреча на высшем уровне, знаменующая как бы начало нового этапа в движении к миру, прерванного по инициативе армянской стороны почти два года назад. Насчет импульса сомневаться не приходится. Он возникал и на других этапах попыток карабахского урегулирования – от визита Ельцина с Назарбаевым в Баку (Осень 1991 г.) и до инициативы Дм.Медведева в бытность его президентом. А воз, между прочим, и ныне там. То есть оккупация азербайджанских земель продолжается, последствия агрессии не устранены - открытое вмешательство Армении во внутренние дела соседней республики (странно, что последнее обстоятельство встречает понимание в Москве, Вашингтоне, европейских столицах) как бы узаконено. А может, вместо того, чтобы импульсировать, следовало взглянуть на проблему под иным углом зрения?
Вначале был армянский вопрос
А в самом начале был не Карабах, не НКАО, а так называемый «армянский вопрос».
«Армянский вопрос, как проблема обеспечения безопасности самого армянского народа стал вопросом международных отношений и международного права в Сан-Стефанском прелиминарном (т.е. предварительном – прим. автора) мирном договоре России с Оттоманской империей и в Берлинском трактате 1878 года», - читаем мы у большинства армянских авторов. Проблема актуализировалась в контексте сведения старых счетов Европы и России с Османской империей, окончательный приговор которой был вынесен по итогам Первой мировой войны. Но тут следует дать одно важное уточнение: под решением армянского вопроса западные политики подразумевали проведение в «больном государстве Европы» соответствующих реформ, в то время как Россия добивалась приращения части так называемой Западной Армении (т.е. турецких вилайетов) к собственной территории, что, по мнению Москвы механически гарантировало безопасность армян-христиан.
Кстати, такого рода планы какое-то время встречали сопротивление части турецкого армянства, опасавшейся за судьбы григорианства в пределах империи, проповедующей воинствующее православие. Опасения армянства в ту пору были отнюдь не беспочвенны. Ибо сама армянская церковь, например, после присоединения Карабахского ханства к России (Гюлистанский мирный договор, 1813) за считанные годы смогла поглотить Албанскую церковь, по древности соперничавшей с Армянской и являвшейся своеобразным конфессиональным мостом албан-христиан с их древним обширным государством.
В конечном счете, история распорядилась иначе – после многовековых скитаний армянский народ обрел вожделенную государственность в пределах совершенно новой страны – СССР, в произвольно, как, впрочем, все участники федерации, очерченных границах. Армянский вопрос имеет, таким образом, свою историю, являясь органической частью истории армянства – этнополитического феномена - продукта длительных военно-политических процессов на огромных пространствах Европы, Евразии и Америки.
Оперировать общим понятием армянства в данном случае представляется более правомерным по следующим причинам. Население Республики Армения продолжает сокращаться, скукожившись до 1 млн 181 тыс. (перепись 2010 г.) при ежегодной эмиграции около 50 тыс. человек. Согласно результатам исследования, проведенного социологической службой Gallup, 40% жителей Армении готовы покинуть страну прямо сегодня. Но если оперировать даже самыми благоприятными данными советского прошлого, когда население Армянской ССР выросло до 2,5- 3 млн. приходится признать, что речь идет лишь о малой части рассеянного по миру народа, подавляющее большинство представителей которого – 13-14 млн. – являются полноправными гражданами других государств. Как совместить данный факт с понятием nаtion-state, принятым в международной практике?
В самом деле, никому же в голову не приходит считать англосаксонскую часть жителей США, Канады, Австралии и т.д. британцами или частью народа Великобритании, хотя в обиходе многие и припоминают о своих английских корнях. Итак, народ Республики Армения, как это не прискорбно, едва дотягивает до 10 процентов от общего числа своих соотечественников в мире. Число лиц армянского происхождения – граждан целого ряда суверенных государств значительно больше, чем в самой Армении. В России их насчитывается около 1,5- 2 млн., Франции – почти 1 млн, США – 2,5 млн и т.д. Считать эту массу людей одного происхождения, но рассредоточенных в иных национально-государственных квартирах мира некоей единой общиной, единым целым вряд ли правомерно. Но и то правда, что большинство лиц армянского происхождения независимо от исторического места жительства и гражданства выступает в качестве влиятельного этнополитического фактора. При том, что консолидированное участие армянских национальных представительств в мировых политических процессах, часто не совпадающее с точкой зрения Республики Армения, воспринимается мировым сообществом как мнение всего армянского народа.
С данным противоречивым и нестандартным сочетанием этнополитических проблем напрямую связан сложный клубок исторических, конфессиональных, геополитических проблем, с которыми предстоит разобраться для того, чтобы подступить непосредственно к выяснению правоты территориальных притязаний современной Армении к целой группе стран, при том, что безопасности как народа Республики Армения, так и самой диаспоры ничто не угрожает.
Каждый из затронутых компонентов «армянского вопроса» является отдельным, довольно объемным пластом истории, часто недостаточно изученным. В то же время армянские интерпретации этногенеза армянского народа, его истории, как и многих событий, приведших к непреодолимому конфликту с народами стран проживания, часто и доказательно оспариваются научными исследованиями, в том числе стран, ставших объектами армянских обвинений или территориальных претензий. Что само по себе представляет особый научный интерес. Надо ли говорить о том, в каком положении пребывает международная общественность, не говоря уже о политиках, среди которых вряд ли найдется достаточное число деятелей, знания которых о политической истории Армении простираются дальше распада Российской империи (1917 г.).
Армения от моря и до моря
Между тем, территориальный конфликт Армении с Азербайджаном не единственный, вступивший или вступающий в фазу политического обострения. Армения продолжает претендовать на территории современной Турции, называемые ею Западной Арменией. Она добилась практической автономизации Джавахети - обширного региона Грузии. Несколько лет назад Москве с трудом удалось уладить межнациональный конфликт на юге страны в Армавире, где потомки армян-переселенцев выдвинули требования об автономии: Армения от моря (Черного) и до моря (Средиземноморского). Таков лишь беглый взгляд на проблему, с которым столкнулось международное сообщество, и которое в силу различных причин предстает как исключительно армяно-азербайджанский территориальный конфликт.
Уже сам факт такого подхода обрекает на неудачу любую попытку решения проблемы, поскольку изначально она сведена лишь к одному, самому малому ее сегменту – карабахскому или пусть даже шире – армяно-азербайджанскому. Кто может сказать, что конфликты, подобные карабахскому, не вспыхнут на новых изломах истории? Скажем, при очередном затяжном и столь же катастрофическом, что и советский, кризисе в Евразии? Затянувшееся решение «армянского вопроса», внимание и поддержка, оказываемая армянству ведущими мировыми державами, создали ложное представление о некоей правомерности его требований, что не может не провоцировать рецидивы старой болезни человечества, известной, как «моя земля», «территориальная экспансия», симптомы которых проявляются едва ли не повсеместно.
Всполохи будущих больших территориальных войн уже тревожат мир на Африканском континенте, в Азии. Опыт урегулирования «армянского вопроса» позволит пересмотреть многие правовые регуляторы межнациональных отношений в их взаимосвязи с историей создания и становления новых государств. На это напрямую указывает недавний скандал, связанный с китайскими официальными намеками на то, что в средние века Филлипины являлись частью Поднебесной. Теперь уже все понимают, что решить такого рода проблемы с наскока, как представлялось кое-кому еще недавно, значит, загонять их в тупик. Необходимо выработать новый общий взгляд на регулирование территориальных споров, исключающий любые формы силовых решений.
Как и где лучше обустроить Новую Армению?
По большому счету речь идет о поэтапной выработке нового видения, нового подхода, новых договоренностей.
Первый этап - согласие ведущих международных организаций (ООН, ОБСЕ), а также непосредственно заинтересованных сторон на проведение широкой международной дискуссии по армянскому вопросу. На основе представленных научных материалов, изучения точек зрения сторон формируется единый взгляд на проблему и способы ее решении.
Второй этап – создание под эгидой ООН своеобразной Конференции стран по «армянскому вопросу» (США, Евросоюз, Россия – государства, исторически оказывавшие наибольшую поддержку армянству плюс страны, к которым обращены территориальные претензии армянства).
Третий этап – выработка нового проекта обустройства армянства с учетом современных реалий.
Наиболее реалистичным представляется проект, основанный на исторической тенденции, определившейся в основных потоках миграции армян – Россия, Франция, США. Россия, как страна, располагающая наибольшим опытом создания национального очага армян, значительным числом иммигрантов и граждан армянской национальности и, что немаловажно, регионами компактного проживания могла бы предложить создание автономной единицы.
Наиболее подходящий регион Краснодар - Ставрополье, уже многие десятилетия заселяемое мигрантами из Армении. Общее число армянского населения здесь приближается к миллиону, кроме того, общественные антимигрантские настроения в Российской Федерации, объективно не направлены против армян. Последние, как показывает история переселения из Турции, Ирана, наиболее комфортно чувствуют себя именно в пределах России. Образование Армянской автономии упорядочит сам процесс эмиграции, благотворно отразится в целом на демографической ситуации в РФ, распределении ее трудовых ресурсов. Аналогичными условиями располагает и Украина, где исторически сложилась одна из самых старых армянских общин.
К тому же на картах обжитых армянами земель значится Крым. Это обстоятельство может быть учтено при оформлении нового административного статуса региона, придаст ему полиэтнический характер. При положительном подходе Франции к окончательному решению армянского вопроса легко можно воспользоваться ее особыми государственными возможностями, такими, как заморские сообщества, заморские административно-территориальные образования с особым статусом. Обширным перечнем территорий, имеющих статус зависимых, располагают и США: Гуам, острова Мидуэй, Виргинские острова, Содружество Северных Марианских островов и т.д.
Отдельно могут быть рассмотрены вопросы финансового и материального обеспечения проектов обустройства армян на новых территориях. Совершенно ясно, что в качестве главных доноров могут тут выступить США и Франция, хотя правильней было бы обеспечить создание финансово-экономических центров помощи армянству на основе совокупной помощи всего Запада и России, а может, и широкого международного пула. Практическое воплощение этого грандиозного проекта позволит таким странам, как Турция, Азербайджан, Грузия, определиться со спорными территориями на новой основе, в новых геополитических и экономических реалиях. Ибо создание проектируемых автономных образований целесообразно осуществлять под патронажем международных организаций, имея в виду конечную цель - создание Соединенных Автономий (штатов) Армении. Разумеется, такая многомерная конструкция принципиально отличается от различных проектов Великой Армении, вынашивавшихся и по сию пору вынашиваемых национал-прожектерами, коих всегда хватало в армянском политикуме.
Но все ведь согласны, что в жизни чаще побеждает логика обстоятельств, которая сильнее логики намерений. Армянские историки сами жалуются на то, что в прошлом их соотечественникам часто не везло с обстоятельствами. Бессмысленно искать Родину, утерянную в глубине истории. Не лучше ли обустроить народ, рассыпавшийся и блуждающий по Земле? Ведь правда о Родине заключена не в мифах, какими бы заманчивыми они не были, а в простых словах классика, что «Родина – это, прежде всего, народ».
