Министры иностранных дел пяти постоянных членов Совбеза ООН и Германии (так называемая «шестерка») подписали с Ираном в Женеве «предварительное» соглашение, которое должно на шесть месяцев ограничить иранскую ядерную программу, в обмен на ослабление санкций и частичное размораживание иранских авуаров в иностранных банках.
По взаимному согласию сторон срок действия предварительного соглашения может быть продлен, пока ему на смену вырабатывается постоянное, которое разрешит Тегерану сугубо мирную ядерную программу под международным контролем и отменит весь комплекс санкций.«Шестерка» безуспешно пыталась решить иранскую ядерную проблему с 2006 года, но за кулисами Вашингтон вел тайные и, как теперь выясняется, результативные переговоры. Первый зам госсекретаря Ульям Бёрнс (William Burns), профессиональный дипломат и бывший посол в Москве, вступил в контакт с иранцами еще в 2008-м по распоряжению президента Джорджа Буша. Нынешнее соглашение Бёрнс готовил вместе с Джейком Саллваном (Jake Sullivan) из американского Совбеза. Из соображений секретности Бёрнс и Саллван в Женеве не были официально включены в состав делегации США, даже жили в другом отеле, но именно они контролировали переговорный процесс. Госсекретарь Джон Керри в 2011-м, еще председателем комитета сената по иностранным делам, тайно летал в Оман для переговоров по иранской ядерной проблеме при посредничестве тамошнего султана. Иранцы и американцы скрывали свое сближение ото всех, включая Израиль. Впрочем, израильские и саудовские спецслужбы, как сообщают, также негласно обменивались данными и выяснили, что администрация президента Барака Обамы ведет за их спиной переговоры с их злейшим врагом.
Предварительное соглашение в целом признает нынешний status quo: Иран сможет продолжить производство низкообогащенного урана, но не будет наращивать его запасы и полностью загружать обогатительные комплексы центрифуг в Натанце и Фродо. Прекратится производство урана, обогащенного до 20 процентов по изотопу U-235, а наработанный прежде будет переведен из гексафторида (UF6), который можно сразу заправить в каскад газовых ультрацентрифуг для его дальнейшего обогащения в оружейный (90% по U-235), в менее опасный оксид. Строительство и запуск реактора на тяжелой воде в Араке будут «заморожены» вместе со строительством цеха по выделению оружейного плутония. Инспекторы Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) получат полный доступ ко всем иранским ядерным объектам.
В ответ «шестерка» не станет вводить против Ирана новых санкций и разрешит продавать дополнительные объемы нефти и золота, импортировать запчасти для авиадвигателей и т.д. Из 100 млрд долларов иранских авуаров, «замороженных» за границей, часть разрешат забрать. Керри утверждает, что Иран получит где-то 7 млрд долларов дополнительно. Израильские официальные лица говорят о 20—40 млрд долларов.
Тегеран всегда утверждал, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер, однако в ходе ее многолетней реализации, истратив десятки миллиардов долларов, страна вплотную приблизилась к возможности создания уранового ядерного взрывного устройства. Но при этом оказалась совершенно разорена санкциями. Нарастает недовольство населения, подтачивая основу режима, а ведь Иран еще финансирует войну в Сирии, тратя в месяц до 600 млн долларов на поддержание режима Башара Асада и оплату наемников, сражающихся на его стороне.
Иран не для того создавал ядерный потенциал, чтобы сразу взорвать бомбу и получить в ответ в десятки раз больше, а для шантажа или «сдерживания», чтобы обеспечить стабильность авторитарного теократического режима и региональное доминирование. А сейчас вышло, что из-за санкций нет денег — ни население прокормить, ни в Сирии победить. Против «Аль-Каиды», которая на прошлой неделе взорвала в Бейруте иранское посольство, мстя за Сирию, ядерное сдерживание не работает. Ядерный проект завел аятолл в тупик.
Сегодня в Иране вся элита фактически объединилась в стремлении скорее закрыть санкции, а обычно воинственный верховный духовный лидер (рахбар) аятолла Али Хаменеи публично поддержал соглашение в Женеве, заключенное командой новоизбранного «умеренного» президента Хасана Роухани. Поскольку практически всем в Тегеране понятно, что ядерный проект придется подморозить, рахбар потребовал сохранить основные освоенные дорогой ценой технологии — прежде всего «право на обогащение урана». Глава иранского МИДа Джавад Зариф с восторгом объявил после Женевы, что право Ирана на обогащение подтверждено, и коллегу с удовольствием поддержал Сергей Лавров. Керри утверждает, что это не так, и, исходя из текста соглашения, он прав, но всем понятно, что полностью и навсегда запретить Ирану обогащение урана нереально.
И «шестерка», и Иран заинтересованы в том, чтобы предварительное соглашение было выполнено без обмана и чтобы постоянное соглашение, отменяющее санкции, было подписано в сжатые сроки, хотя торговаться иранцы будут отчаянно, как у них принято. Администрация Обамы согласна, как в случае с сирийским химическим оружием, добиваться физического устранения непосредственной угрозы применения оружия массового поражения (ОМП), не пытаясь устранить коренные причины нарастания военной конфронтации в регионе. В Сирии без всякого ОМП уже до 150 тысяч убитых и 7 млн бездомных беженцев. Получив дополнительные миллиарды долларов, Тегеран непременно потратит на бойню в Сирии немалую часть, стремясь добиться там «победы», и число жертв возрастет. А Саудовская Аравия и другие богатые суннитские страны от себя добавят другой стороне в Сирии. Но администрации Обамы все это, похоже, неинтересно — главное, чтобы Израиль не нанес удара по иранским ядерным объектам, поскольку это может втянуть США в затяжную, дорогостоящую новую войну на Ближнем Востоке. Совершенно ясно, что в ближайшие десятилетия ближневосточная нефть и газ США будут не нужны из-за разработки новых нетрадиционных источников углеводородов на американском континенте, а значит, незачем Вашингтону так уж беспокоиться по поводу ситуации на Ближнем Востоке.
Израиль, конечно, предварительным соглашением крайне недоволен, поскольку оно ведет к резкому усилению иранского влияния в регионе. Но наносить удар по иранским объектам он не будет: иранская ядерная программа будет все же подморожена, хоть и не ликвидирована, но это лучше, чем ничего. В сирийской войне Тель-Авив никому не сочувствует и воевать за интересы саудитов не станет. В обмен на сдержанность Тель-Авив постарается получить в качестве компенсации дополнительную американскую военную помощь. И, скорее всего, получит.
Если у Ирана, Израиля, саудитов и даже администрации Обамы есть хоть какая-то национальная стратегия в раздираемом конфликтами регионе, то у России, похоже, нет за душой ничего, кроме бессмысленного следования в иранском кильватере в сирийском конфликте. Впрочем, раньше точно так же советскую политику на Ближнем Востоке определяли всякие местные диктаторы, которым было достаточно объявить себя врагами Америки, чтобы получить горы бесплатного оружия и военных специалистов. При любом исходе сирийской войны миллиарды долларов, потраченные на поддержку Асада, пропадут, как прежде пропали советские миллиарды. Россия — экспортер нефти, газа и сырья, так же, как и мусульманские страны, с которыми приходится конкурировать за те же самые рынки. У Ирана гигантские разведанные запасы природного газа на мелководье Персидского залива, добыча которого намного дешевле, чем у «Газпрома» на Ямале. Иран мог бы легко экспортировать на 130 млрд долларов газа в год и на Дальний Восток, и в Европу, и «Газпром» умоется, если в случае полной отмены санкций иранцы получат западные технологии экспорта сжиженного газа плюс трубу через Турцию в Европу. Понятно, почему Тегеран в отмене санкций поддерживает Пекин, — Китай сейчас покупает иранскую нефть, а сможет еще и газ, и цены снизятся. А вот зачем того же столь рьяно добивается Лавров — умом понять невозможно.
