Книга известного американского историка и религиоведа Филиппа Дженкинса «Войны за Бога» посвящена популярной на Западе теме «столкновения цивилизаций», ставшей особо актуальной после терактов 11 сентября 2001 года и вновь – после терактов в Бостоне 15 апреля с.г. «Как полагают обычные христиане и иудеи, – пишет Дженкинс, – Коран призывает к войне, тогда как Библия говорит о любви, прощении и милосердии» (с. 20).
Американский исследователь указывает, что действительно пилоты «Боингов», протаранивших башни Всемирного торгового центра, читали перед этим отрывки из Корана, посвященные оправданию необходимости войны с неверными. Сура «Аль-Анфаль» («Трофеи»): «Приготовьте против них сколько можете силы и боевых коней, чтобы устрашить врага Аллаха». Сура «Ат-Тауба» («Покаяние»): «Везде убивайте неверных многобожников… захватывайте их в плен, окружайте их, преграждайте им путь и ставьте им везде засады».
Впрочем, Дженкинс не склонен идеализировать и иудео-христианское Священное Писание, хотя он преподает в баптистском Университете Бэйлора (Техас), а также регулярно пишет для «флагманских» протестантских изданий США Christian Century и Christianity Today. Он указывает, что реформаторское движение в XVI–XVII веках в Европе, призывавшее каждого самому читать Библию, сыграло недобрую роль, когда верующие стали обращаться к отрывкам о поголовном истреблении израильтянами народов Ханаана, рассматривая этот сюжет как пример для подражания. «Реформаторы создали радикальную доктрину религиозных войн, – пишет Дженкинс. – Самым влиятельным мыслителем здесь был Генрих Буллингер… Он строил такую теорию, которую сегодня мы назвали бы христианским джихадом» (с. 202). Говоря о «войнах, призванных защищать истинную веру», теолог апеллировал к ветхозаветным кампаниям Моисея и Иисуса Навина, заявляя, что такие войны ведутся «против неисправимых людей, осужденных судом Божиим и заслуживающих того, чтобы их убивали без жалости и без милости».
Подобные теории, продолжает Дженкинс, развивались и в начале XVII века в Великобритании пуританскими пасторами, на чье идейное наследие и паству опирался в ходе гражданской войны Оливер Кромвель. «Полководцы из числа пуритан применили к себе библейские рассказы об Иисусе Навине и Гидеоне», – пишет исследователь, добавляя, что это «имело печальные последствия для их врагов, будь то английские роялисты или ирландские католики» (с. 215). Он указывает как пример битву при Филипхоу 13 сентября 1645 года, когда шотландские протестанты, разбив состоявшую в основном из ирландцев армию роялистов, по наущению пресвитерианских священников убили всех пленных, как солдат, так и гражданских, в том числе женщин и детей.
В XIX веке образы Ветхого Завета, считает Дженкинс, легли в основу евгеники, призывавшей к «улучшению человеческой породы» путем отбраковки ее худших образцов. «Хотя сторонники евгеники претендовали на научную объективность, на самом деле они опирались на религию, – пишет автор. – Уже по крайней мере в 1860-х годах протестантские проповедники регулярно использовали в своих аргументах идеи биологии и медицины, сравнивая проклятые библейские расы с раком или опухолями, которые нужно вырезать ради здоровья всего организма» (с. 180–181). Эти проповеди предшествовали первым популярным изданиям в США, призывавшим к стерилизации «преступных элементов», дабы не дать им и далее «портить» человеческий род своим потомством. В ХХ веке эта теория была воплощена на практике в гитлеровской Германии.
Термин Vernichtung («подлежащие уничтожению»), применявшийся с 1939 года нацистами по отношению к евреям, отмечает Дженкинс, также взят из Ветхого Завета, из его немецкого перевода XIX века, и относился там к «заклятию» на смерть народов, таких как амалекитяне и ханаанеи. В 1897 году немецкий библеист Людвиг Розенталь издал книгу о «приказе истребить (Vernichtungsbefehl) Амалека», и уже в 1904 году этот термин официально был употреблен в отношении восставших против германских колонизаторов мексиканцев-гереро. «Не щадить никого живого», – поясняли тогда командиры смысл «приказа об уничтожении», восходивший к библейским заветам «нетолерантного Бога», как характеризует его Дженкинс.
