Февраль будет решающим месяцем в противостоянии, которое развивается с 21 ноября прошлого года. Причем, отсутствие решения тоже будет решением — только наихудшим, поскольку запас прочности экономики и финансовой системы тает с каждым днем. Выход из кризиса может быть найден лишь в результате договоренностей между ключевыми сторонами, в том числе властью, оппозицией, евромайдановцами и олигархами. Ответственность за страну — общая, а значит и победа над кризисом будет общая — или поражение, тоже одно на всех. Независимо от того, кому какие достанутся посты и на какую дату будут назначены те или иные выборы.

Почем нынче Киев

Происходящее на Украине стало одним из крупнейших геополитических вызовов, стоящих перед США, Евросоюзом и Россией. Поэтому нормализация обстановки «здесь» очень тесно увязана с возможностью компромиссов «там».

Съехавшая с рельсов Украина превратилась сегодня в зудящее переплетение болевых точек мировой политики, не только затмив ценностные препирательства вокруг Олимпиады в Сочи, но и оставив далеко на втором плане ближневосточное урегулирование. Остракизм, которому подвергся в Давосе уже экс-премьер Николай Азаров, жесткие формулировки резолюции, сделанной по украинской ситуации в ПАСЕ, и скандализация Мюнхенской конференции по проблемам безопасности поместили Украину в фокус глобальной стратегии Запада, продолжающего выступать в роли гегемона.

Одновременно подобное развитие событий превращает восточную границу Украины в передовую — Россия не устает предъявлять претензии на региональное лидерство и собственную зону влияния. Вряд ли настолько сильное геополитическое напряжение рассосется само по себе. Ведь впервые ни одна из сторон не скрывает своей интервенции в наши дела.

Существует ли путь компромисса между мировыми центрами влияния в украинской ситуации?

Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо принять к сведению ряд обстоятельств.

Во-первых, несмотря на безответственное поведение Великобритании в процессе сирийского кризиса, США, Соединенное Королевство и континентальная Европа представляют собой вполне целостный субъект на мировой арене. Военно-экономический симбиоз Запада пережил крах советской империи и последовавшую за ним неразбериху. Готова ли Россия с горсткой беспомощных сателлитов противостоять Западу по широкому фронту от Балтии до Черного моря?

Во-вторых, нетрудно заметить, что внутренние политические обстоятельства в России вынуждают Владимира Путина позиционировать себя в качестве сильного лидера, способного дать решительный отпор «силам зла». При этом он подражает советским государственным деятелям, понятным основной массе сторонников Кремля — немолодым людям со слабыми навыками пользования Интернетом и плохим знанием иностранных языков, а также юным партийным карьеристам, выросшим уже в атмосфере нагнетания антизападной истерии. Крупные мусульманские общины, горные племена, помнящие вольницу 90-х олигархи — все они лояльны к Кремлю лишь до тех пор, пока нагайку держит крепкая рука.

Кремль не один год потратил, строя новый фасад ради притупления внимания Запада, убеждения европейцев и американских либералов в том, что холодная война оставлена в далеком прошлом и с Россией можно просто вести общий бизнес и вместе эффективно сдерживать процессы варваризации в третьем мире. Но украинский кризис с легкостью бабочки разрушил эти монументальные конструкции.

Более того, вероятное поражение в Киеве рассматривается Москвой как геополитическая катастрофа. Отступление вызовет ликование в среде преодолевающей маргинальность политической оппозиции, начнет сбоить с большим трудом и любовью отлаженная полицейская политическая система, в своей основе все еще советская. И все это на фоне стремительно ухудшающейся экономической ситуации, утраты Россией статуса энергетической сверхдержавы. Не говоря уже о разрушительном ударе по идентичности.

В-третьих, ресурсы Запада все-таки далеко не безграничны. При этом политически пожилая Германия, которая искренне надеялась на успех своих опытов вовлечения России в цивилизованный мир через деловую среду, очевидно, с трудом признает правоту Польши (Варшава с юным задором ворвалась в союзную политику с серьезным украинским аргументом о том, что старинный восточный противник ранен, но отнюдь не мертв). И это привносит нервозность во вроде бы сложившийся проукраинский альянс западных государств.

Берлин не может рисковать стратегическим партнерством с Вашингтоном и противопоставлением себя всем прочим столицам Союза, воля которых выражена брюссельским правительством. Однако, судя по деятельности контрактников Кремля в сфере отношений с общественностью в Брюсселе, надежды вбить клин между западными государствами, а также между некоторыми из них и Украиной (в первую очередь Польшей и Румынией) до сих пор витают. Тем не менее сообщение Кэтрин Эштон о совместном евроатлантическом пакете макрофинансовой помощи Украине под гарантии создания реформистского правительства на основе парламентского большинства перебивает российскую ставку, выразившуюся в непрозрачном кредите, за который были скуплены бросовые украинские евробонды и прозвучали туманные обещания скидки на газ.

Не менее знаковым является заявление Штефана Фюле о необходимости предоставить Украине перспективу членства в ЕС. Таким образом, сегодня открыто демонстрируется рост западной решимости преодолеть и превозмочь украинский кризис.

С чем же в таком случае останется Россия и другие, меньшие по влиянию игроки? Заметно, что Китай и инвесторы из стран Залива выжидают, чем закончится украинская история, и подчинятся сильному, поскольку Украина все же не является зоной их жизненных интересов. Поэтому есть смысл беспокоиться только о России — ее тоже надо бы чем-то удовлетворить. Можно быть уверенным, что Москва станет требовать выполнения декабрьских соглашений. Учитывая все обстоятельства, эти соглашения необходимо будет предать гласности.

Украина, между тем, заинтересована в стабильной России. Дело в том, что очевидное бюджетное и казначейское перенапряжение у соседей, вызванное переоценкой своего внешнеполитического потенциала, непомерными расходами на геополитические авантюры, уже ударяет по среднему россиянину. А ведь в России живут не только миллионы наших родственников, но и сама российская экономика создает рабочие места для сотен тысяч украинских граждан здесь и там.

Каких компенсаций за организованный выход из украинского кризиса Россия может потребовать от Запада — вопрос открытый. Ведь многие годы Вашингтон и Брюссель только то и делали, что потакали Кремлю. Поэтому логичным представляется требование затормозить выведение войск НАТО из Афганистана, снизить накал страстей вокруг «Южного потока», пересмотреть программу ПРО и ускорить процессы европейской интеграции России. Готовность ЕС обсуждать с РФ перспективы ассоциации Украины — не что иное как начало торга. На кон может быть поставлено многое — от упрощения визового режима и межсоюзной свободной торговли до слива украинской ГТС в качестве предохранителя от «чрезмерной вестернизации». Однако насколько успешным может быть подобный торг в нынешней ситуации — сказать сложно.

Компенсации же непрямых затрат, таких как вопрос смещения баланса сил, должны решаться на уровне существующих двусторонних комиссий и советов Украины и России с ЕС и НАТО. Быстрый рост угроз в регионе вновь актуализирует вопрос об открытых в 2008 году дверях к членству Украины в НАТО, а новое снятие этого вопроса с повестки дня будет стоить заинтересованным в таком ходе событий игрокам гораздо дороже, нежели ранее. Однако в московском истеблишменте существует влиятельное лобби в пользу евроинтеграции Украины, поскольку такое развитие ситуации позволяет ряду корпораций легализовать свои активы под зонтом европейского правопорядка. Поэтому пространство для конструктивного диалога все еще открыто.