«Счастливые времена остались в прошлом», — сказал мне в конце февраля один дипломат из Дохи. Его слова стали предвестником политической бури, которая в скором времени обрушилась на Катар.

5 марта Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн сделали совместное заявление об отзыве своих послов из Дохи. Этот поступок как никогда обострил их давнее соперничество с небольшим нефтяным эмиратом. Как утверждают в этих странах, Катар не сдержал взятых им на себя в ноябре обязательств: в частности он обещал больше не вмешиваться в дела соседей по Персидскому заливу, не поддерживать угрожающие стабильности региона группировки и не размещать на своей территории «враждебные СМИ» (явный намек на программы принадлежащего Катару телеканала «Аль-Джазира»).

Это решение стало апогеем трехлетнего нарастания напряженности между Катаром и другими странами Персидского залива, причиной которого стало отношение к усилению «Братьев-мусульман». Доха открыто приветствовала их приход к власти в Каире, закрепила их влияние в сирийской оппозиции и предоставила субсидии в несколько сот миллионов долларов союзной им палестинской ХАМАС. Тем не менее, Саудовская Аравия и ее союзники посчитали, что движение подрывает исламистскую легитимность, что стало толчком для поддержки противников «братьев» по всему арабскому миру.

Корни обиды уходят в Иран?

Отзыв дипломатов государствами Персидского залива стал финальным штрихом в дипломатическом крахе Катара, который еще недавно считался чуть ли не лидером всего Ближнего Востока. В прошлом году его союзники серьезно сдали позиции: президента Египта Мухаммеда Мурси сместили с должности, а лидеров «Братьев-мусульман» (до этого на них можно было нередко наткнуться в дворцах в Дохе, где они потягивали чай в окружении дипломатов) отправили за решетку. Кроме того, летом 2013 года Саудовская Аравия вышла на первое место в сирийской гражданской войне, оттеснив в сторону Катар, который до того был главным спонсором и источником политической поддержки оппозиции.

«Катар потерял позиции среди повстанцев, — заявил один из представителей сирийской оппозиции в Дохе. — С политической точки зрения, он сел на мель. Или вообще пошел на дно».

Как бы то ни было, больше всего не понравилось соседям Катара то, что Доха отчаянно стремится вернуть себе политическую инициативу на Ближнем Востоке. Хотя «Братья-мусульмане» и потерпели серьезные неудачи по всему региону, они всегда могут рассчитывать на катарских друзей.

Доха до сих пор «очень активно пытается восстановить и поддержать отношения с Египтом, ОАЭ и Саудовской Аравией, — отмечает Герд Ноннеман (Gerd Nonneman) из Джорджтаунского университета в Катаре. — В любом случае, она не отступится от того, что считает справедливым и правильным только потому, что это не по вкусу остальным в Персидском заливе».

Решение 5 марта прозвучало после состоявшейся накануне встречи нескольких министров иностранных дел стран Персидского залива (она продлилась до позднего вечера, и некоторые газеты назвали ее «бурной»). Сложно сказать, что на самом деле послужило причиной отзыва послов, хотя источником всеобщего раздражения мог стать и Иран, где в феврале побывал глава катарского МИДа.

Во время выступления в иранской столице катарский министр дал понять, что Тегеран может сыграть определенную роль в переговорах по урегулированию сирийского кризиса, с чем категорически не согласен Эр-Рияд. Отношения в Персидском заливе особенно обострились прошлым летом. Неудачи во внешней политике Катара совпали с восшествием на трон нового эмира Тамима бин Хамада Аль-Тани.

Неудобный Юсуф аль-Кардави

33-летний эмир пообещал переориентировать правительство эмирата на внутреннюю политику. Но хотя сейчас в конференц-залах в Дохе тише, чем в соседних странах, некоторые все равно считают, что Катар продолжает поддерживать «Братьев-мусульман» в Египте и радикальных исламистов в Сирии.

Еще более неудобной фигурой для государств региона стал Юсуф аль-Кардави. Этот религиозный деятель (лишенный гражданства египтянин, которому уже давно выдали катарский паспорт) ведет популярную еженедельную программу на телеканале «Аль-Джазира». Аль-Кардави осудил поддержку египетского военного правительства со стороны других стран Персидского залива, а в январе даже не постеснялся заявить, что ОАЭ выступают против законов ислама. После нескольких безуспешных попыток решить все по-тихому, 2 февраля власти Абу-Даби вызвали катарского посла и вручили ему ноту протеста.

Аль-Кардави по-прежнему находится в розыске в Каире, хотя Доха неизменно отвечала отказом на все требования об экстрадиции со стороны правительства Египта. В Катаре подчеркивают, что аль-Кардави — простой гражданин, который ни в коей мере не представляет внешнюю политику эмирата. Тем не менее, его авторитет в кругах катарских интеллектуалов и в «Аль-Джазире» заставляет думать обратное.

Если даже не считать аль-Кардави, «Аль-Джазира» регулярно предоставляет слово сторонникам «Братьев-мусульман» и дала им возможность осудить военный переворот в Египте. В ответ египетские власти задержали семь сотрудников канала по обвинению в помощи запрещенному движению.

Катарская поддержка «Братьев-мусульман» совершенно не нравится Саудовской Аравии и ОАЭ: они видят в движении серьезную опасность и считают, что оно может свергнуть существующие монархические режимы. Как и в Кувейте, они практически сразу предоставили субсидии сбросившему власть «братьев» Египту и сформированному армией новому правительству: в общей сложности речь идет о помощи в 12 миллиардов долларов. Кроме того, на территории ОАЭ были задержаны десятки предполагаемых членов «Братьев-мусульман», которыми оказались как местные жители, так и граждане Катара и Египта.

В предыдущие несколько месяцев наблюдалось заметное обострение напряженности в отношениях нового эмира Катара и его коллег из Персидского залива. Обязательства, в нарушении которых сейчас обвиняют Катар, были сформулированы на саммите в Эр-Рияде в ноябре 2013 года. Они касаются реализации принятой в 2012 году конвенции по безопасности стран Персидского залива, в которой говорится, что все подписанты должны воздерживаться от вмешательства во внутренние дела других государств. В тот момент это соглашение рассматривалось как превентивная мера в условиях возникших после арабской весны кризисов на Ближнем Востоке. Теперь же Доху обвиняют в том, что она ничего не сделала для конкретизации этих мер.

Прецедент с Саудовской Аравией

В ноябре 2013 года эмир Кувейта Сабах аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах сел между лидерами Катара и Саудовской Аравии, в очередной раз взяв на себя роль посредника в урегулировании разногласий между странами Персидского залива. Никто не верил, что обычной беседы будет достаточно для снятия напряженности, и поэтому эмиру Катара предложили зафиксировать свои обязательства в письменном виде и подписать их. Как говорится в пресс-релизе от 5 марта, «три страны рассчитывали, что подпись эмира Катара сделает их обязательными к исполнению».

После первого собрания государства региона провели еще как минимум две встречи, чтобы попытаться убедить Катар изменить свое отношение. 17 февраля Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн поручили своим министрам иностранных дел «донести всю сложность вопроса» до Катара. Во время саммита в Кувейте они договорились о формировании механизма, который бы обеспечил реализацию обязательств Катара. Тем не менее, раз сегодня ничего не изменилось, они начинают «принимать все необходимые по их мнению меры для защиты собственной безопасности и стабильности, в том числе отзывают послов из Катара».

Как сообщает официальное катарское информагентство, Доха с «прискорбием и удивлением» узнала об отзыве послов. Кроме того, Катар объявил, что не собирается отзывать своих послов, и заверил всех в «искреннем намерении сохранить братские связи».

Теперь следующий шаг за Катаром. В 2002 году Саудовская Аравия уже отзывала послов из Дохи в знак протеста против редакционной позиции «Аль-Джазиры»: для восстановления дипломатических отношений двух стран потребовалось пять лет и множество тонких дипломатических маневров. Пусть даже сейчас Доха и ушла с международной арены, не исключено, что самая трудная дипломатическая роль лишь поджидает ее впереди.