Вчера я окончил читать новую книгу Джеймса Рикардса «Смерть денег» (James G. Rickards «The Death of Money»). В ней автор поднимает много важных вопросов и размышляет о вероятности трансформации в будущем международной валютной системы. На сегодняшний день главной мировой резервной валютой является доллар США, который используется для купли-продажи энергоносителей, ресурсов, обслуживает международную торговлю, а также выступает в качестве средства сбережения, используемого правительствами, корпорациями и международными институтами. Более 60% валютных резервов стран хранится в долларах США.

Спрос на доллары ведет к тому, что нынешняя международная валютная система дает преимущества Соединенным Штатам Америки; президент Франции Валери Жискар д'Эстен назвал эти преимущества чрезмерными. В чем их суть?

Во-первых, так как доллар является средством международных расчетов на международных рынках энергоносителей, валютная система, выстроенная на долларе, гарантирует Америке легкий доступ к приобретению на международных рынках таких ресурсов, как нефть, поскольку у Соединенных Штатов Америки в отличие от других государств, вроде Аргентины, доллары никогда не закончатся.

Во-вторых, всем странам доллар необходим для того, чтобы участвовать в международной торговой системе, ведь доллары нужны для экспорта товаров и услуг в Соединенные Штаты — отсюда возникает спрос на доллары как средство обмена. А для США печатание долларов не так уж и накладно; Соединенные Штаты получают своего рода «бесплатный обед» заодно с импортированными товарами.

И, в-третьих, такая валютная система создает устойчивый рынок американского долга. Мировой спрос на доллары позволил правительству США, а также американским компаниям и частным лицам, производить займы по более низкой ставке, что позволяет им ежегодно получать преимущество, превышающее по некоторым оценкам 100 миллиардов долларов.

Однако, не существует какого-то международно-правового акта, в котором бы явно указывалось, что доллар должен использоваться в качестве мировой резервной валюты — доллар стал таковым, потому что Соединенные Штаты являются крупнейшей экономикой мира и на протяжении почти всего XX века были мировым лидером в сфере торговли, а также военной сверхдержавой. Однако, многие страны — в том числе Китай, Бразилия и Россия — выражали свое недовольство подобным положением дел и не согласились с теми преимуществами, которые Америка получает от международной валютной системы. А Китай даже предложил создать полностью независимую международную резервную валюту, которая бы не контролировалась ни одним из государств и в качестве мировой резервной валюты заменила бы собой доллар.

За последние 500 лет мировую резервную валюту выпускали разные страны — до Соединенных Штатов это были Великобритания, Франция, Испания, Нидерланды, Португалия. И даже за последние 100 лет финансовая система не смогла полностью стабилизироваться. Как отмечает Рикардс, «в прошлом веке международная валютная система обрушивалась три раза — в 1914, 1939 и 1971 годах».

Итак, что же дальше? Рикардс рисует будущее в апокалиптических тонах. Он считает, что нынешние нетрадиционные методы денежно-кредитной политики Федеральной резервной системы, предусматривающие покупку облигаций на триллионы долларов в рамках программы количественного смягчения, — это всего лишь подпорки, поддерживающие паразитический финансовый сектор, который в результате финансового кризиса 2008 года должен был бы подвергнуться частичной национализации и частичной ликвидации.

Рикардс говорит, что «паразитическое поведение банкиров, проявившееся в результате культурного фазового перехода, полностью характерно для общества, которое приближается к своему краху». В результате этого, продолжает Рикардс, доллар будет в конечном итоге обречен: «Федеральная резервная система никак не может понять, что создание денег может стать необратимым процессом. В какой-то момент доверие к валюте может быть подорвано, и его никаким способом нельзя будет восстановить; на ее месте должна будет появиться другая, совершенно новая система».

Я не думаю, что нынешняя ситуация очень уж плоха, как это описывает Рикардс. Как сообщил Рикардсу бывший председатель ФРС Пол Волкер, ключевым условием того, чтобы американская валюта оставалась ведущей мировой резервной валютой, является доверие к ней — с этим, конечно же, не поспоришь. По мнению Рикардса, доверие к доллару США сильно падает из-за того, что ФРС включила печатный станок. Но на доверие к доллару влияет не только общее количество банкнот, обращающихся в данной валютной системе, но и другие факторы.

Денежную накачку, осуществляемую ФРС, можно рассматривать как реакцию на мощные дефляционные силы и растущую безработицу, которые стали себя проявлять после финансового кризиса 2008 года. Цель количественного смягчения не в том, чтобы подпирать финансовый сектор, плодить деньги и облигации (все это не более, чем побочный эффект), а в том, чтобы поощрять инвестиции в производственную сферу. Некоторые страны — например такие важные торговые партнеры США как Китай — заявили о своей озабоченности по поводу количественного смягчения. Однако суть этой политики на самом деле заключается в том, чтобы стабилизировать доллар и американскую экономику, избежав при этом ловушку долговой дефляции (что опасно, поскольку в результате этого становится труднее погашать долговые обязательства, что ведет к дефолту), и снизить безработицу.

Да, риски существуют — скажем, есть вероятность того, что на фондовом рынке появятся пузыри, а менеджеры обанкротившихся банков будут продолжать получать непомерные вознаграждения. Но если ФРС не сможет стабилизировать доллар и не воспрепятствует падению экономики, то риски возрастут еще больше.

К чему они эти риски могут привести? — Достаточно посмотреть на нынешние проблемы еврозоны. Европейская система сильно отличается от американской: в Европе каждая из стран делегирует полномочия единому Европейскому центробанку, отвечающему за независимость всей валютной системы. Поскольку государства не контролируют свою собственную валюту, то возникает опасность того, что у этих стран закончатся денежные средства, и в результате они будут вынуждены сократить свои госбюджеты, дабы избежать дефолт. Подобные меры (подобно золотому стандарту, восхваляемому Рикардсом) будут с одобрением встречены теми, кто обеспокоен чрезмерными госрасходами, и в результате мы опять увидим стремление к обеспечению жесткой бюджетной дисциплины. Однако потом, в свою очередь, возникнут другие проблемы.

Европейский центробанк, в отличие от ФРС, принял совсем другой подход: он использует не количественное смягчение, а меры жесткой экономии. Рикардс расточает похвалу европейской модели, утверждая, что «[Евро] приобретет устойчивость вследствие следующих благоприятных факторов — низкой инфляции, устойчивой валюты и положительных процентных ставок. Новый Берлинский консенсус имеет все шансы повторить германское «экономическое чудо» — восстановление Западной Германии после Второй мировой войны». Тем не менее, еврозона погрязла в проблемах, например, в ней наблюдается гораздо более слабый, чем в Соединенных Штатах, рост реального сектора экономики и гораздо более высокий рост безработицы. (В таких странах, как Испания и Греция уровень безработицы даже превысил 25%.) И эти проблемы усугубляются, причем практически всем странам еврозоны грозит дефляция. Итак, слабая экономика — это цена за стремление Европы к сильной валюте.

Есть и еще одна причина, по которой доллар пока что никуда не денется — статус США как сверхдержавы. С экономической точки зрения, Соединенные Штаты, безусловно, все еще занимают первое место; экономика США более чем вдвое превышает экономику ее ближайшего конкурента. К тому же, США остаются единственной в мире военной сверхдержавой, у которой имеются военно-морские силы, контролирующие международные торговые пути, а также у этой страны есть военные базы более чем в 130 странах. Несмотря на то, что экономическое и военное возвышение других держав, особенно Китая, в долгосрочной перспективе может привести к постепенному падению доллара как мировой резервной валюты, данная метаморфоза вряд ли произойдет, покуда Соединенные Штаты остаются мировой военной и экономической сверхдержавой. Итак, укоренившиеся привычки отмирают с трудом, и все страны мира, включая Китай, продолжают покупать доллары в значительных количествах. Китай поместил более одного триллиона долларов в казначейские облигации США, и, по крайней мере, два триллиона долларов держит в виде наличных средств.

Рикардс считает, что такие страны, как Китай и другие государства, возможно, были бы и рады смириться со своими долларовыми потерями, если бы это, в конечном итоге, положило конец доминированию американского доллара как ведущей резервной валюты. Далее Рикардс добавляет, что «будущая война — это война финансовая», а «войны будущего [будут] охватывать более широкий театр военных действий, который включает акции, облигации, валюты, сырьевые товары и производные финансовые инструменты». Рикардс видит опасность в том, что хедж-фонды под китайским или российским управлением вдруг станут избавляться от долларов и американских облигаций с намерением спровоцировать в США финансовый кризис.

Однако подобная перспектива меня гораздо меньше беспокоит, чем Рикардса. Хотя мы, конечно же, не должны исключать и такую возможность полностью, но Россия и Китай как обладатели значительных долларовых активов не станут наносить удар по своим балансам, поскольку в этом случае они подвергли бы риску свои собственные финансовые рынки (т.к. в наше время финансовые рынки сильно взаимозависимы), к тому же, возник бы риск возмездия со стороны США. В финансовой войне Соединенные Штаты умеют действовать эффективно. Так в 2012 году им удалось привести иранскую экономику к валютному краху и гиперинфляции, заблокировав доступ Ирана к международным платежным системам.

Итак, хотя я и согласен с Рикардсом в том, что доллар постепенно теряет свой статус ведущей мировой резервной валюты — понятно, что любое господство не может длиться вечно — тем не менее, я не согласен с тем, что приближается крах доллара, и, конечно же, не соглашусь я и с тем, что этот крах произойдет в результате политики, проводимой Федеральной резервной системой. Во всяком случае, ФРС борется с безработицей и дефляцией, а также предоставляет Соединенным Штатам более широкие возможности, помогает им воспользоваться преимуществами доллара как резервной валюты, например, приобретать дешевый импорт, облегчая доступ к природным ресурсам и энергоносителям. США должны готовиться в перспективе к окончанию американской гегемонии путем создания национальной инфраструктуры, инвестирования в науку, технологии и образование. Попытка на себе испытать политику жесткой бюджетной дисциплины путем возвращения к золотому стандарту, как уверяет Рикардс, приведет к противоположным результатам и покончит с американской гегемонией гораздо раньше.