Власть жрецов над умами

    Сегодняшнее бедственное положение исламского общества сопряжено не только с тем, что оно расколото и не функционирует в качестве полноценного политического субъекта, что мусульмане разобщены и проживают в странах, управляемых деспотическими режимами, но и с тем, что мусульманство как таковое было наводнено положениями и установками, никакого отношения к нему (Исламу) в принципе не имеющими и, более того, противоречащими самой букве и духу Коранического Ислама. Происходящие в Исламе негативные процессы непосредственно связаны с контрабандным внедрением и нарастанием влияния жреческого фактора в изначально непримиримо антиклерикальный, антижреческий исламский метод мышления.

    Масштаб данной катастрофы настолько велик, что подчас совершенно далекие от Ислама и враждебные ему формы нарочито связываются и ассоциируются с мусульманством. Как справедливо отметил Гейдар Джемаль: «Слишком долго эта протестная традиция была представлена клерикалами и торговцами. Их кастовые привычки, их внешние и внутренние специфические черты превратились буквально в атрибуты Ислама. Клерикальный язык навязывает мусульманскому сознанию маразматическую патоку, в которой, как в наркотике, расплываются очертания духовной силы и истины. Муллократия стремится превратить мусульман в терапевтическую общину, где носитель протеста автоматически объявляется безумцем и вероотступником».

    Ярким примером насаждения подобных концептов является назойливое тиражирование идеи «бесконечного морального амосовершенствования», «войны с собственными недостатками и пороками», которую употребляют в качестве дурманивающего «успокоительного» против любого проявления независимого мышления.

    В мусульманском варианте «моральное самосовершенствование» именуется «борьбой с нафсом» или, так называемым, «великим джихадом». Вопрос о джихаде в Исламе является одним из камней преткновения, своего рода «скользкой» и «неудобной» темой. Клерикалы, шейхи-устазы и вторящие им солидные востоковеды, усиленно навязывают мусульманам именно такую концепцию джихада, интерпретированного в качестве «борьбы с нафсом». Но что касается джихада как действенного противостояния невежеству, несправедливости и застою, то здесь эта тема подвергается абсолютной идиотизации и агрессивной обструкции со стороны подлых фальсификаторов, представляющих его лишь в качестве инструмента насильственного обращения в Ислам всех немусульман. При этом многие здравомыслящие мусульмане, пытающиеся всеми возможными способами доказать свою исключительную лояльность, благостность, миролюбие и осуждение экстремизма в любом его виде, быстро ловятся на удочку «борьбы с нафсом».

    Однако ошибочно полагать, что идеей «войны против нафса» одержимы только явно клерикально-ориентированные люди, примитивные ритуалисты и конформисты, исповедующие так называемую «американскую версию Ислама», то есть думающие исключительно о том, какой длины должна быть борода, какого фасона и цвета носить хиджаб, как крепче прижать нос к полу во время молитвы. Подчас и среди приверженцев политического Ислама можно встретить хорошо осведомленных о насущных проблемах исламского общества, но при этом способных долго и вдохновенно говорить о необходимости «борьбы с нафсом», абсолютно не понимающих при этом, что эта теория никакого отношения к Исламу не имеет, что подтверждается источниками мусульманского вероучения — Кораном и Сунной.

    Аргументы лицемерия

    Сами клерикалы и суфии также ссылаются на главные священные тексты Ислама. В их расхожей интерпретации «борьба с нафсом» — это самосовершенствование, то есть борьба со злом не вне, а, прежде всего внутри себя: с собственным «эго», со «стремлениями и вожделениями», притягивающими душу к телу, с «плотью и плотскими пристрастиями». В более точном суфийском смысле, «борьба с нафсом», прежде всего, подразумевает полную покорность и строгое подчинение мюрида (ученика) своему шейху (наставнику) в суфийском ордене. По мнению суфиев, нафс настолько коварен и рецидивы его проявления так часты, что борьба с ним должна быть интенсивной и перманентной, а это достигается путем скрупулезного следования указаниям вышестоящего шейха в иерархии ордена. Именно так, по их мнению, мусульманин должен приступать к собственному джихаду — в данном случае вспоминается набившая оскомину фраза «начинать нужно с себя», которую часто злостно бросают в лицо революционерам и нонконформистам, призывающим к реальной борьбе против столь же реальной системы невежества и тирании.

    Эти «праведники», видимо, усиленно боролись с собственным нафсом: скрупулезно подбирали свой гардероб, следили за длиной штанов, за тем, чтобы из-под платков не выбивались капризные локоны, недозволенная пища не попадала им в рот даже случайно, а с языка не слетало ни одно бранное слово. Они самозабвенно постились, были благостны и слащавы в своих речах и млели от собственной благодетели и необычайной душевной доброты. Но, в то же время эти люди безропотно подчинялись алчным, бесстыдным и развратным правителям, сквозь пальцы смотрели на все их бесчинства, на страдания угнетенных, на притеснение людей и их беспощадную эксплуатацию, на чудовищную пропасть между богатыми и бедными, не выступая против несправедливости и занимаясь исключительно тренировкой собственной праведност и (Как характерна эта картина и для современности!).
Ислам не является религией индивидуального спасения, потому всем этим праведникам нисколько не поможет их святошество и ханжеская добродетель. Мусульманин обязан бороться против системы угнетения всеми силами, не страшась ни смерти, ни тюрьмы. «Господи! Темница мне милее того, к чему они меня призывают...» (12:33).

    Зачастую «борцы с нафсом» ссылают­ся на аяты: «...Аллах не отменяет милость, которую Он оказал людям, пока они сами не изменяют того, что в их душах» (8:53), «Воистину, Аллах не меняет положения людей, пока они не изменят себя» (13:11), «...поистине, нафс влечет к злу» (12:53), «...и не следуй страстям, ибо они собьют тебя с пути Аллаха» (38:26). Кроме того, ими цитируются хадисы: «Мы перешли от малого джихада к великому (борьбе с нафсом)». «Лучший джихад — это борьба со своим собственным нафсом», «Пророк, , сказал: «Я был послан только для того, чтобы довести достойные нравы до совершенства» (аль-Байхаки).

    Все эти аргументы считаются для мусульман весомыми в силу авторитета Корана и Сунны. Но при этом зачастую упускается из вида тот факт, что эти стихи Корана понимаются и интерпретируются совершенно неверно, потому что они рассматриваются изолированно от других аятов, достоверных хадисов, а также содержания Сунны, то есть жизнеописания Пророка Мухам­-мада,. Поэтому критика концепции «борьбы с нафсом» возможна и необходима при обращении к Корану не как к набору хаотичных предписаний, запретов и рекомендаций, а как к целостному источнику!!!

    Что касается Сунны Пророка, , то при апелляции к ней возникает риск использования сфабрикованных, ложных, подчас абсолютно нелепых хадисов. Данный тезис, на первый взгляд, может показаться некорректным, поскольку в структуре шариатских наук функционирует такая дисциплина, как хадисоведение, в русле которой ученые хадиса разработали специальные методики выявления слабых и недостоверных хадисов. Кроме того, известны шесть суннитских сборников хадисов «сахих», считающихся заслуживающими полного доверия. Однако все эти методы основываются не на доказательстве истинности самого хадиса, то есть его текста, называемого «матн», а на тщательной проверке надежности и достоверности иснада — цепочки передатчиков. Иными словами, в хадисоведении главным образом используются доказательства не по существу, а доказательства, основанные на скрупулезном изучении людской цепи передатчиков хадисов, что, в свою очередь, не выдерживает никакой критики со стороны элементарной логики. Если же принять во внимание все те коллизии и драматические события, сквозь которые до нас дошли известные ныне хадисы, то возможность ориентации только по их иснаду, пусть даже безупречному, весьма сомнительна. Даже надежный иснад вовсе не дает гарантии от фальсификации, ибо сам может быть искусно сфабрикован.

    Хадис хадису рознь

    Предусмотрительный Пророк, , указал на самый верный критерий оценки хадиса, отметив, что если будут ссылаться на его высказывания, то пусть сначала посмотрят, не противоречат ли они Корану. Если же непредвзятый и не оперирующий банальными клише исследователь обратится к основным каноническим суннитским сборникам хадисов — «сахихам» Бухари и Муслима, то он обнаружит огромное количество хадисов, открыто или неявно противоречащих Корану. Не говоря уже о том, что зачастую упоминающиеся в одном и том же своде хадисы откровенно аннулируют друг друга. А ведь в данные сборники включены только те предания, иснад которых безупречен (?!).
Чтобы мои аргументы не казались голословными, приведу один простой и красноречивый пример. Так, в сборниках Бухари и Муслима приводится хадис следующего содержания: «Передают, что Абдуллах ибн Амр рассказывал, что однажды к Пророку, , пришел мужчина и попросил разрешить ему принять участие в джихаде. Пророк, , спросил: «Живы ли твои родители?» Мужчина ответил: «Да». Пророк сказал: «Позаботься о них, и это будет твоим джихадом». Существует похожий хадис, переданный Абу Даудом со слов Абу Са`ида аль-Худри, в котором сообщается, что Посланник Аллаха, , сказал: «Ступай к ним (родителям) и попроси у них разрешения! Если же они не позволят тебе, то будь добр к ним».

    Любой хотя бы немного знакомый с Кораном человек отметит, что эти предания находятся в вопиющем противоречии со многими аятами. В Коране говорится: «Ты не найдешь людей, которые веруют в Аллаха и в последний день, чтобы они любили тех, кто противится Аллаху и Его посланнику, хотя бы они были их отцами, или сыновьями, или их братьями, или их родом...»(58:22), «Скажи, если ваши отцы, и ваши сыновья, и ваши братья, и ваши супруги, и ваша семья, и имущество, которое вы приобрели, и торговля, застоя в которой вы боитесь, и жилища, которые вы одобрили, милее вам, чем Аллах и Его посланник и борьба на Его пути, то выжидайте, пока придет Аллах со Своим повелением. А Аллах не ведет народа распутного»(9:24).

    И подобных несуразиц в «сахихах» — огромное количество. Именно поэтому сама по себе ссылка на определенные хадисы только в силу того, что они входят в канонически утвердившиеся сборники, используемые представителями разных мазхабов, и по причине надежности их иснада, не может убедить и удовлетворить человека размышляющего. Для того же, чтобы разъяснить подлинный смысл аятов, якобы утверждающих необходимость «борьбы с нафсом», и доказать ложность хадисов, в которых о ней говорится, лучше всего обратиться к Корану и тем хадисам, которые ему не противоречат и которые признаются всеми мусульманами.

    Полемизируя со сторонниками «борьбы с нафсом», необходимо помнить, что для подавляющего большинства приверженцев данной концепции крайне болезненной является тема неиз­бежной политической окраски исламского вероучения. Многие из них яростно отрицают социальную и политическую сущность ислама, утверждая при этом, что миссия монотеистических пророков имела исключительно морально-просветительский характер, что они всего лишь призывали людей развивать в себе позитивные качества характера, бороться с собственными недостатками и «плотскими устремлениями», посвящать себя нравственному самоусовершенствованию и борьбе с коварным и изощренным нафсом. Эти люди утверждают, что никакой со­циальной и политической подоплеки у деятельности пророков не было, что они были посланы исключительно для того, чтобы смягчить нравы и предложить некие новые чисто этические нормы.

    При анализе историй пророков в Коране не обнаруживается никаких ремарок по поводу «борьбы с нафсом» — пророки не призывали к «сражению с плотской душой». Что касается последнего из них, Мухаммада, , то он вообще крайне скептически и, более того, предосудительно относился к упражнениям по «умерщвлению плоти», самоистязаниям путем непрерывного поста и постоянных молитв. Пророк, , вел крайне простую, скромную, бедную жизнь (он повел за собой преимущественно наиболее обездоленных членов общества), уделял значительное внимание молитве и посту, но вовсе не отказывался от «мирских» дел, от дозволенных Исламом телесных удовольствий и радостей. При этом он воевал, занимался политикой, восстал против зажиточных и алчных мекканских правителей, любил красивых женщин и секс. Посланник, , осуждал напыщенный аскетизм, нарочитую, мнимую, а не подлинную праведность, святошество и подавление здоровых инстинктов тела и души, которые Ислам рекомендует лишь облагораживать.

Анастасия Ежова