Наконец, в Казахстане предпринята конструктивная попытка донести до общественности, а, прежде всего, до людей, от которых зависит принятие важных в вопросах страны и народа решений, понимание сути Корана. С этой целью в Алматы по инициативе Общественного фонда «Фаджр» и общественно-политической газеты «Наш Мир» прошла презентация книги «Пора понимать Коран», выпущенной специальным тиражом для Казахстана. Ее автор — главный редактор московского научно-издательского центра «Ладомир» Юрий Михайлов. Презентация, которая вызвала большой интерес у аудитории, о чем свидетельствовало отсутствие свободных мест в зале, прошла в интерактивном, живом формате. После подробного рассказа о книге, Юрий Анатольевич общался с журналистами и своими будущими читателями. Свои вопросы задали и мы.
— Юрий Михайлович, «Ладомир» является издательством, выпускающим книги самого широкого спектра. В Вашем каталоге произведения, имеющие отношение к Христианству, Иудаизму, есть политическая, историческая литература. Почему же все-таки Коран?
— Все началось в 1990 году, когда появилось наше издательство. Была поставлена задача — выпускать памятники мировой научной литературы на максимально высоком, интеллектуальном уровне. Однако я всегда считал и считаю, что серьезные научные труды могут быть интересны не только профессионалам. Поэтому мы не пошли путем заимствования готовых технологий и решений, существовавших в ряде издательств, а постарались реализовать принцип, когда язык издаваемого материала, без нарушения его научности, становится предельно понятным даже непрофессиональному пользователю.
Это была сложная проблема. Таких задач перед издательствами никогда раньше не ставилось. В то время все книги делились строго на академические и массовые издания. А когда читатель начинал думать о другом выборе и предпочитал обратиться, например, к основным произведениям мировых религий, к тому, что мы называем Божественным фондом, который человечество получило для освоения, то не всегда получал то, чего хотел. Действительно, когда мы посмотрели на перечень таких книг, то очевидной была проблема с Кораном, точнее с его переводом.
Недорогой в ценовом выражении труд Крачковского, которым были в то время забиты все книжные магазины Москвы, не мог в полной мере удовлетворить запросы общества и не выдерживал никакой критики с точки зрения перевода. Когда для меня это стало очевидным, я и принял рискованное решение найти перевод Османова и опубликовать его. Кстати, османовский перевод Корана есть результат прямого указания Политбюро ЦК КПСС и лично Ю. Андропова, которому был непонятен перевод Крачковского.
Готовые тексты Османова я нашел в издательстве «Восточная литература», где их не хотели издавать, ссылаясь на нерентабельность. Я выкупил у них матрицы и опубликовал книгу. После ее презентации обнаружилось, что спрос на Коран перевода Османова, стоимостью 32 рубля, был гораздо выше, чем на издание Крачковского, стоимостью на порядок ниже. Это подтвердило мой прогноз относительно потребности общества в новых переводах, а страна благодаря Юрию Андропову получила Коран Османова.
— Известно, что после выпуска первого издания, вы обратились к Нури Османовичу с предложением подготовить вторую версию Корана. Как работалось над новой редакцией перевода, с учетом пожеланий автора?
— После первой книги я действительно обратился к Нури Османовичу с предложением выпустить новое издание перевода Корана. Когда он выполнил свою работу, и я сел редактировать ее, то неожиданно для себя столкнулся с тем же, с чем в свое время столкнулся Андропов, когда он не мог понять природу своей неудовлетворенности переводом Крачковского.
Я никогда не считал себя большим специалистом в области Ислама и уж совсем ничего не смыслил в Коране. Но, изучив книгу и руководствуясь вышеприведенным принципом, когда издание, адресованное специалистам, должно быть понятным и для неспециалиста, я обнаружил, что новый вариант этому требованию не отвечает. Конечно, это не могло меня устроить. Пришлось шаг за шагом распутывать целый клубок загадок, которые рождало чтение османовского текста и проштудировать всю литературу из области коранистики, которую российское востоковедение выдало «на гора» лет за пятнадцать. К сожалению, после такого невольного исследования у меня сложилось весьма удручающее впечатление от прочитанного. Я понял, что задачу понять Коран никто из отечественных востоковедов перед собой не ставил, увлекаясь, в основном, лишь поверхностными этнографическими описаниями. Потребовались более компетентные специалисты. Так сложились отношения делового и творческого характера с Виктором Даниловичем Ушаковым, который на тот момент защитил диссертацию по фразеологии Корана. Это блестящий специалист по лингвистическим основам арабского языка. А поскольку Османов является только профессиональным литературоведом, чего недостаточно для хорошего перевода, то сотрудничество с Ушаковым было весьма полезным и продуктивным.
На протяжении двух лет мы подготовили новое издание, которое в 2002 году получило Государственную премию, причем в области науки, что нехарактерно для награды, присуждаемой за перевод. Это был хороший знак со стороны правительства, говорящий о том, что государство, наконец, обратило внимание на исламскую проблематику.
Я счастлив, что принял участие в этом проекте, потому что, работая над новым изданием Корана Османова, я получил уникальную возможность с головой погрузиться в глубинные смыслы Откровения, впоследствии предопределившие появление моей книжки «Пора понимать Коран».
— Юрий Анатольевич, что Вы как специалист можете сказать о русскоязычных переводах Корана и, в частности, о переводах Пороховой и Кулиева?
— Вообще сложилось так, что Крачковский первый заложил некие принципы, не обсуждаемые востоковедами, в подходах к переводу Корана. Поскольку практически все, кто занимался этим, не утруждали себя серьезными исследованиями, перевод зачастую носил поверхностный, сугубо исторический характер: всякий раз предпринималась попытка найти некие исторические объяснения и корни в тех пассажах Корана, которые нуждались в толковании. А известный питерский исследователь Ефим Резван пошел еще дальше, заявив, что для того, чтобы понять язык Корана, нужно изучить язык бедуинов того времени. А иначе и браться за перевод не стоит. Поскольку Резван говорит об этом уже на протяжении 40 лет, то мы рискуем и через сто лет не получить полноценного перевода. Человек, игнорирующий мусульманскую традицию толкования Корана, но придающий большое значение поэзии бедуинских племен, едва ли когда-нибудь переведет Коран в таком виде, который бы устраивал верующих.
Все зависит от задачи. Если вы ставите задачу наполнить лексику Корана современными значениями, которые игнорируют свой исторический контекст и время употребления тех или иных слов, вы догматизируете свой перевод. Фактически, эту работу проделал Кулиев. Он, в каком-то смысле, превратил Коран в этакое омертвелое, бесперспективное, в смысле находок, явление. Внес в него те оттенки и те значения, которые не могут быть открыты вновь.
Но мы знаем другое: свои вечные смыслы Коран открывает человечеству со временем, и никто не может составить график этих открытий. Однако Кулиев для себя все открытия уже сделал и поставил на этом точку.
Перевести Коран буквально невозможно. Я сравниваю это с попыткой сделать фотографию океана. Вот вы стоите на берегу живого океана, он оказывает на вас воздействие, вы чувствуете его дыхание. Вы взяли и сфотографировали его. На фотографии вы видите океан в определенное мгновение. Так вот всякий перевод Корана — это лишь мгновение вечной жизни безбрежного «Океана».
Попытки перевода Корана будут всегда. Они будут более успешными или менее успешными. Но всякий раз тот, кто будет делать эту попытку, будет ставить перед собой свою задачу, свое видение, свои чувства по отношению к Корану или те чувства, которые у них вызовет сам Коран. И это будет та самая фотография, не более того. Поразительно, когда некоторые переводчики переводят Коран с фотографии.
Мы, конечно, знаем переводы Богуславского, Саблукова. Все это своеобразная история познания Корана. Но нужно двигаться вперед.
— Нужен ли сегодня новый перевод Корана на русский язык, и в чем будет его отличие от существующих?
— «Океан» нужно «фотографировать» снова и снова. От этого оптика только совершенствуется, но задача заключается в том, чтобы фотографировать океан хорошей оптикой, как минимум, цейсовской.
Сегодня Ислам выходит на передовую борьбы за общество справедливости. Весь XX век — это попытки найти такое общество. Найти, каким путем должно развиваться человечество. Какие общественные формации, какие отношения в обществе станут для него наиболее приемлемыми. Чем мы можем жертвовать, а чем жертвовать ни в коем случае нельзя.
Коран — это живое учение и живая традиция. Ислам имеет зафиксированное в Коране, вечно пульсирующее ядро и социальную доктрину. Так вот, нужен такой перевод, который позволит, читая Коран понимать, как обустроить собственную жизнь. Конечно, самим переводом эта проблема не решается. Но в значительной степени это зависит от того, какую исходную позицию занимает сам переводчик. То ли он пытается сказать, что все вокруг от зла и поэтому давайте все разрушим, а затем заново построим такое общество, что было во времена Пророка, , не зная при этом, каким оно было, то общество, и как его строить. Конечно, такая позиция — самая неконструктивная и самая античеловеческая.
Нам нужен сегодняшний Коран. Коран, который позволит преобразовать это общество, который станет реальным, эффективным инструментом построения мира справедливости. И уж поверьте мне, в Первоисточнике для этого все есть. Есть и специалисты, способные работать над этой нелегкой задачей.
— Помимо работы над переводами Корана, Вы написали книгу «Пора понимать Коран», более того, взяли и выпустили ее второе издание. А зачем? Редактировали бы переводы…
— Почему трудно читать Коран? Коран — это не роман и не свод поучительных историй. Прежде всего, Коран — это книга, которая позволяет прийти к Богу. Но путь, который он предлагает, очень нелегкий. Это путь познания и определенного знания, которым должен обладать его читатель. Знания того, на что опирается Бог устами Пророка, , в аргументах Единобожия. Поэтому ключи к входу в Коран так просто не даются. Но жить надо здесь и сейчас. А главное, что на сегодняшний день система властных отношений, во всяком случае, в России, складывается, к сожалению, таким образом, когда власть, опираясь на мнение ограниченного круга так называемых специалистов, которых я прямо называю «костоломами», принимает и выносит судьбоносные решения. Причем, я не вижу в этой власти злого начала. Злое начало — оно всегда в невежестве. Поэтому, в своей книге я сделал попытку донести до принимающих столь важные решения людей очевидные вещи, которые бросаются в глаза при внимательном чтении Корана. На такие вещи, которые позволят остановить «мясорубку» в государстве, в обществе и в сознании людей.
— И какие же это очевидные вещи?
— Понимание Корана позволяет сделать вполне определенный вывод: то общество, которое предлагает Ислам, в значительной степени отвечает интересам всего человечества. Причем не просто декларативно, а вполне объективно. Я неоднократно это проверял на примерах бесед с людьми, которые никогда себя не идентифицировали с мусульманами, более того, частенько испытывали бытовую исламофобию. Так вот, когда таким людям излагаешь, не употребляя в речи исламскую терминологию, ту систему общественных отношений, которую предлагает Коран, как правило, эти люди говорят:
«В таком обществе я хотел бы жить».
Вот такая задача и стоит перед нами: не вывешивать всюду лозунги типа «Даешь общество времен Пророка», и кругом одни исламские термины, а выстроить такую общественную модель, которую каждый может называть как угодно, но в содержательном плане она будет тем обществом справедливости, о котором говорится в Коране.
Газета "Наш Мир" - Таир АДИЛОВ |
