Газета «Наш Мир»

     Слово «жрец» у нас, как правило, ассоциируется с пирамидами Египта, зиккуратами Вавилона, ритуальными жертвоприношениями майя и ацтеков, тибетскими датсанами. Но оказывается, по мнению председателя Исламского Комитета России Гейдара Джемаля, эта «профессия» вовсе не отмерла, а подобно терминальным раковым метастазам пронизывает и губит живой божественный контент авраамических религий. 

         - Гейдар Джахидович, почему столь распространенный в мировых религиях институт жречества, по сути, не присущ Исламу?

                           - Пророк не создавал новое духо­венство вместо старого, он был окружен сподвижни­ками, людьми, которые ему поверили и готовы были умереть за истину, вновь восстановленную, возвра­щенную истину нашего праотца Авраама. Это чисто авраамическая традиция, и мы ее разделяем с нашим Пророком. Эта истина вновь и вновь бросается в ли­цо языческому многобожному зверю, золотому тель­цу, Риму и т.д.

     Пророк не фор­мировал касту жрецов, он был окружен сподвижника­ми, которые приходили из разных классов общества, и всех он превратил в единый орден, в единую армию людей, одержимых только одним духом — служения истине, служения Богу Авраама, Исаака, Иакова, Ии­суса.

     Поэтому в Исламе нет разни­цы между духовным и светским. Пророк Мухаммад был универсальным лидером, но было бы ошибкой отождествлять его статус с первосвященником либо с монархом, возвращающими к старым накатанным языческим образцам типа китайского императора, который являлся медиатором между небом и землей и которого вывозили раз в год объезжать 9 сакральных провинций.

     Речь идет о реальной, живой и драматической ис­тории человечества, потому что Авраамизм и Ислам как его восстановление внес чисто экзистенциальную струю в человеческую метафизику. Сам Пророк назы­вал Исламом религию Авраама, которая существует уже 4300 лет, пробиваясь, восстанавлива­ясь через выходящих из его Дома пророков, которые борются в окружении зверя...

       —   Тогда непонятно, почему Ислам не находится в гармонии с Христианством или хотя бы с Иудаизмом...

     —   Мы говорим о реальной традиции. Реальная традиция переживает перипетии.

     Что касается Христианства, хочу вам напомнить (может быть, этот факт не приходил вам в голову), что 90% мусульман Ближнего и Среднего Востока имеют христианских предков. Когда войска халифа Омара (несколько тысяч бедуинов) вошли в Византию, что было вокруг них? Христианское море. Византия тогда занимала почти все: Малую Азию, Ирак, Сирию, Еги­пет, Ливию, Тунис (блаженный Августин был родом из Туниса), всюду были монастыри. Проблема была в том, что было два Христианства — низовое христи­анство Христа, которое шло от апостолов, и церков­ное корпоративное христианство Павла, которое уже опиралось на императора. Была страшная борьба. Же­сточайшая война велась с христианами-унитарианами, которые исповедовали единобожие (об этом ни­кто не пишет сейчас). Людей заставляли принимать формулу Никейского собора, поэтому, когда появи­лись мусульмане, то христиане приняли их как спаси­телей и освободителей, как некое обновление и вос­становление Христианства. В худшем случае против­ники-церковники воспринимали Ислам как христиан­скую секту, поэтому в Ислам переходили массами.

     Что касается Иудаизма, то есть два Иудаизма. Есть Иудаизм, который ничем не отличается от Ислама, но он кончился в 135 году, во время восстания зело­тов, и все истинные иудеи были тогда убиты. Те иудеи, которые остались после восстания, — на самом деле вавилоняне, принявшие Иудаизм, точнее вошедшие в традицию Моисея и изменившие ее. Иуда­изм современный состоит из целого ряда компонен­тов, которые не имеют никакого отношения к тради­ции Моисея. Это в первую очередь Талмуд как ком­ментарий к Торе. Сама Тора, как известно, во время вавилонского плена была потеряна, уничтожена ва­вилонянами и восстановлена по памяти Ездрой, но на этом перипетии Священного Писания не кончились. Римляне тоже уничтожили Тору, и она была в обрат­ном переводе восстановлена с Септуагинты, с гречес­кого. Таким образом, она дважды восстанавливалась, что снимает вопрос о ее аутентичности. Равви­ны прекрасно понимают это и сами говорят, что при­знают письменную Тору постольку, поскольку есть Тора устная, то есть устная Тора является реальным, прямым подтверждением авторитета письменной. А что такое устная Тора? Устная Тора — это Тора пре­даний и комментариев, она также опирается на Тал­муд, который является ее толкованием. Опять, таким образом, возникает некая корпоративная каста, при­чем истоками своими уходящая не в Израиль, ушед­ший под водительством Моисея из Египта, она ухо­дит в жреческую касту вавилонян. Но в Вавилоне осталась огромная ди­аспора; считается, что какое-то время там жило не менее 300 тысяч евреев, это огромная цифра. В 70-72 году — Римская война и второе уничтожение Храма, а в 132 году — восстание Бар Кохбы. Надо предста­вить себе его последствия, ведь в то время быть евре­ем в средиземноморском регионе означало неприми­римую вражду и преследование римлян.

     Мы имеем дело с воспроизведением одной и той же парадигмы. Существует некая корпорация, кото­рая как на страшную угрозу реагирует на послания пророков и принимает все меры, чтобы создать так называемые "исторические" Иудаизм, Христианство, не имеющие ничего общего ни с целями, ни с тем проектом, которые приносились в мир потомками Ибрагима. Это модель универсальная, она, кстати, существует и вне Авраамизма. Возьмите Будду, возь­мите Заратустру — модель действует.

     Это универсальная парадигма, потому что фактор клерикализма тотален, глобален, охватывает все века и на самом деле продолжается сегодня.  

     —   Чем вы можете это объяснить?

     —  Просто устройством человека.

       —  Почему это продолжается бесконечно? Иначе не может быть?

     —   Вы  знаете,  Лысенко  рубил  мышам  хвосты и ждал, когда начнут рождаться мыши без хвостов. Но они рождались с хвостами, сколько он ни старал­ся. Лысенко считал, что ген — это глупая буржуазная выдумка, а ген является некой записью, в которой указано, что мыши проложено иметь хвост. Это ответ на ваш вопрос.

     Клерикализм существует потому, что жреческий тип человека является наиболее продвинутым, наибо­лее полно осуществляющим гуманоидные человечес­кие черты; поэтому жрец всегда будет торжествовать над всем остальным.

     Это не значит, что подчинение жрецу не является рабством. Пророк обращается к сирым, обездолен­ным, угнетенным, он открывает им другие, новые перспективы. Перспективу, ведущую на абсолютно другую дорогу, в абсолютно другой свет, нежели тео­кратическое государство, скажем, типа восточной де­спотии, сатрапий древности, где государство — храм, вокруг которого эшелонами располагались офици­альные слои, а в центре был человекобог, оптималь­ное выражение которого — жречество, высшее жрече­ство. Вы же знаете, что жрецы считают себя теофанией, воплощением Бога. Брамины говорят, что они, их каста, созданы из головы Брамы. А христианские епископы — что церковь — тело Христово. Они абсолютно убеждены, что без них свет во Вселенной меркнет, что они Богом данные и потому необходимы...  

     —  Гейдар Джахидович, почему, на ваш взгляд, в Исламе нет никакого ма­гического священнослужения?

     —   Именно поэтому нет.

       —  Но все-таки мечеть ~ священное место, это храм...

     —  Мечеть — это место собрания для молитвы и для поклонения Богу, в котором не существует алта­ря, завесы, в котором нет священника, стоящего спи­ной к Богу и лицом к пастве. Самое главное, что имам, который возглавляет молитву, так же стоит вместе со всеми перед Богом. Он предстоит пастве только для того, чтобы остальные, глядя на его движе­ния, синхронизировали свои; он является эталоном этих движений.

       —  А сакральный, литургический момент присутст­вует ?

     —  Он дан каждому — каждому! — участнику мо­литвы, каждому выполняющему салят (молитву), каж­дый является литургически абсолютно полноправ­ным и полноценным. В Христианстве автори­тет, свет непременно в Церкви, и если ты не воцерковлен, не ходишь в церковь, это богоискательная интел­лигентщина или секта. В Исламе этого быть не может.

       —  Но если мусульманин не ходит в мечеть, он тоже в своем роде "не воцерковлен", не правоверный мусуль­манин, не так ли ?

     —   Мусульмане должны  общаться с единоверцами, ходить по пятницам в мечеть, но там отсутствует по­нятие духовного окормления у священника, которое необходимо для христианина, чтобы считаться воцерковленным. В Исламе этого нет.

       —  Значит, даже не ходя в мечеть, мусульманин счи­тается правоверным ?

     —  Конечно.

       —  Собрания в мечети — это ритуал общей молитвы или приобщение к Богу?

     —   Приобщения нет, есть служение Богу.

       —  А приобщение ? Этого момента нет ?

     —   Приобщение к чему? Есть общение с Богом че­рез служение Ему. Все мусульмане едины в своем по­клонении Богу.

       —  Я говорю о том, что человек приходит "познако­миться", приобщиться к Церкви, к Богу, а может быть, к людям...

     —  Приобщение — это профанический термин, ко­торый корнями уходит в просветительно-языческие мистерии, где происходило обожение и т.д. Не забывайте, что Христианство распространилось на Западе среди широких низов, которые были вовлечены в Элевксинские мистерии, которые, при своей сакральности, в поздний период упадка допускали всех и участникам давали номинацию бессмертия, вирту­ально конечно, потом это забылось... Вот отсюда идет приобщение.

     В религии Авраама, в религии пророков, не мо­жет быть "приобщения", потому что Бог является трансцендентным субъектом, абсолютным хозяином, владетелем всего сущего и всех смыслов. И разница между Богом и тварью бездонно велика, она гораздо больше, чем, скажем, между скульптором и его творе­нием; между скульптором и творением есть связь, об­щая основа. Между тварью и Творцом нет общей ос­новы.

       —  Существует ли в Исламе эстетический момент богослужения, аналог (не сравнивая религии ни в коем случае) литургии, красоте церковного хора ?

     —   Эстетика, начиная от пения хорового и кончая обла­чениями золотыми, враждебна духу Ислама. Сфера культу­ры — это сфера уловления "паствы в сети", сфера гипноза, на самом деле...

       —   Насчет гипноза я с вами отчасти согласна, но только отчасти, как средства остановить обыден­ность мыслей, настроения. А красота литургии, на мой взгляд, — это акт зримой возможности приблизиться к божественному в самом себе и вне себя...

     —   На самом деле вера не должна опираться на та­кие элементы, которые по-гречески называются "ко­смос" — красота, то есть некоторое организованное проявление, структурированное, не имеет ничего общего с тайной Духа Святого, Который дышит через послания пророков. Истинная религия пророков и естественные религии мира — религии жрецов, Платона, Аристотеля, брахманизм, даосизм и т.д. — находятся в смертельном, непримиримом противо­стоянии. Абсолютно непримиримом. Когда пророки приходили, они начинали с жест­кого наезда (говоря современным языком) на совре­менную им традицию. Прежде всего, пророки были революционерами...

Беседовала Злата Островская