История научного познания в истории цивилизации

В самом начале было подчеркнуто, что во всех современных обсуждениях проблемы наука и религия, в том числе и представителями РПЦ, рассматривается наука вообще и религия вообще. О различном подходе к познанию в разных религиях было уже сказано. Рассмотрим теперь различия в отношении к религии в истории научного познания. И вообще надо сказать, что различия как внутри религии, так и внутри науки можно понять более глубоко, если рассматривать эти различия в историческом аспекте, а только затем в логическом. Приписывание же представлений современной науки научному познанию в целом обусловлено рабским отношением соответствующих авторов к современной западной культуре.

Один из основателей философии науки как особой области философии О. Конт выделил в истории познания три стадии, соответствующие определенному типу мировоззрения, типу (методу) мышления ("закон трех стадий"), стадиям развития – в понимании Конта – человеческого духа На первой стадии явления, процессы в мире объясняются действием сверхъестественных сил. Конт пишет об этом так: "теологическая система достигла наивысшей степени..., когда она поставила провиденциальное действие единого существа на место разнородных вмешательств многочисленных, не зависящих друг от друга божеств, существование которых первоначально предполагалось." [10, с. 15]. Поэтому эту стадию Конт назвал теологической. На второй стадии "cверхъестественные факторы заменены отвлеченными силами, настоящими сущностями (олицетворенными абстракциями)... а объяснение явлений сводится к определению соответсующей ему сущности" [Там же]. Поэтому эта стадия названа Контом метафизической. На третьей, опирающейся только на эмпирические факты, стадии, признается только практически полезное знание, позволяющее человеку, человечеству достигнуть более комфортной ситуации как в его окружающей среде, так и во внутреннем мире человека. Поэтому эту стадию Конт назвал позитивной.

Теологическую стадию Конт считал начальной стадией человеческого познания, метафизическую считал промежуточной, а позитивную – завершающей в истории науки, поскольку на ней достигается цель науки в его понимании: "первая есть необходимый отправной пункт человеческого ума; третья – его определенное и окончательное состояние; вторая предназначена служить только переходной ступенью (курсив мой – И.Н.)." [Там же, с. 14].

Однако сама история науки распорядилась иначе. Сам позитивизм Конта был назван в философии науки первым позитивизмом, за которым последовал второй, а затем и третий позитивизм. Более того, современный этап развития науки, получивший название постнеклассической науки, характеризуется возвратом к метафизическим теориям. Самым громким примером здесь могут служить современная космология, а также возврат в квантовой механике к мировоззрению древне-восточных философий. Менее же широко известным является то, что теории современной геологии являют сегодня и всегда собой типично метафизический тип мышления, хотя в своей разведочной практике геология, конечно, опирается, прежде всего, на эмпирические факты, преследуя, конечно же, практические цели и является типично эмпирической наукой. Это разрыв между теорией и практикой в геологической науке как нигде характеризует возможности метафизического мышления: возможность создания теорий, не имеющих возможность подтверждения на практике.

Вместе с тем, сам факт существования в истории науки трех стадий мышления является совершенно верным. Конечно, эти стадии перекрывались во времени, хотя бы из-за одновременного существования в мире разных типов цивилизаций. Кроме того, каждая из этих цивилизаций вследствие принадлежности к разным религиям и разного культурного менталитета по-своему проходила эти стадии. Так, современное европейское метафизическое мышление, к которому сегодня обращается современная наука, значительно отличается, как следует из приведенных выше слов Д’Аламбера, от того мышления, которое прошло человеческое познание ранее, в том числе и в метафизических системах Древнего Востока. Да и само понимание стадий развития человеческого духа зависит от религиозной позиции их рассмотрения.

Так, с позиции христианства классификацию типов мышления Конта необходимо скорректировать. В первом типе мышления – теологическом – необходимо оставить только объяснение явлений действием Божественных энергий, а языческие представления о сверхъестественных силах, сформировавшиеся в результате деградации знаний Адама и его ближайших потомков – патриархов рода человеческого, – обладавших всей полнотой знаний о природе, необходимо отнести к разновидности метафизического мышления, пройденного в прошлом. Тогда первый тип мышления, в данном случае уже полностью отвечающий христианскому мировоззрению, можно назвать христоцентричным, то есть видящим смысл и цель познания в спасении человека.

Второй тип мышления сегодня основывается уже на новой метафизике Д’Аламбера, рассматривающей в качестве причин изучаемых явлений и процессов создания человеческого мышления, сконструированные им из законов физики и химии, сформулированных в жестких искусственных условиях эксперимента.

Третий тип мышления сегодня также получил свое развитие в виде уже упомянутых второго, третьего позитивизма.

С позиции христианства первый тип мышления присущ человеку, в котором доминируют запросы духа, второй тип мышления присущ человеку, в котором доминируют запросы души, а третий тип мышления присущ человеку, в котором доминируют запросы тела. И поскольку в каждом человеке в современном его состоянии присутствуют все три указанных запроса, постольку в реальном, не до конца разработанном типе мышления могут присутствовать реликты разных их типов, но при разных мировоззрениях в разном их подчинении друг другу.

Из сказанного здесь и выше также следует, что только христоцентричный и метафизический типы мышления направлены на познание природы и человека, а позитивисткий вообще не преследует цели познания природы и человека, а преследует цели создания искусственного мира, благоприятной среды обитания греховного человека.

В современной же науке сегодня практически представлены только второй и третий тип мышления. Но сегодня позитивный тип мышления в результате отказа от познания природы и человека зашел в тупик, который современная наука пытается обойти, обратившись к метафизическому типу мышления.

При этом следует согласиться с Контом, что метафизический тип мышления является лишь промежуточной, переходной стадией. Однако современный возврат к метафизическому мышлению в науке с христианской позиции, нужно рассматривать как потребность души (которая по своей природе христианка) в движении от позитивного мышления к христоцентричному мышлению в результате неудовлетворенности тем, что позитивисткая наука являет собой лишь сумму технологий, то есть отказалась от познания человека и природы.

Аргументом здесь может быть также и то, что переходный характер современного метафизического этапа развития науки определяется тем, что "метафизические теории неопровержимы по определению", поскольку они не основаны на эмпирических данных [11, с. 329]. Любая метафизическая теория является по своему существу лишь гипотезой, одной из многих возможных. Доказательство истинности ни для одной из них невозможно. Таким образом, все представления в современной науке о происхождении человека, Земли, Вселенной являются лишь гипотезами.

При теологическом, христоцентрическом типе мышления единственно реальными силами в природе и в мире в целом являются действия Божественных энергий, а остальные могут фигурировать лишь в предварительных, еще не отработанных с позиций христоцентризма рассмотрениях природы и человека. При позитивном же типе мышлении реальными силами считаются только силы, выявленные или сформированные в чистом виде в искусственных условиях эксперимента. При метафизическом типе мышлении таковыми считаются силы, составленные человеческим мышлением из тех же сил, выявленных позитивным мышлением в жестких условиях искусственного эксперимента. Таким образом, реальное обоснование имеют только первый и третий тип мышления, а второй, метафизический тип, нацеленный заменить теологический тип за счет использования позитивисткого типа за пределами определенной в самом этом типе области правомерности его применения, в лучшем случае, можно рассматривать лишь как промежуточный, переходной тип.

Однако, все представление о природе и человеке в современной науке, отказавшейся от теологического мышления, основано на попытке нового метафизического мышления охватить мир как целое посредством мышления. Но этот современный тип метафизического мышления действительно не имеет реального обоснования, поскольку, как уже сказано, основан на попытке самого человека искусственно сконструировать знание о мире и о человеке на основе законов, выявленных в позитивной науке в искусственных условиях эксперимента.

И здесь надо отметить, что православная наука совсем не отрицает позитивисткую науку, направленную на разработку технологий без претензий на познание мира, если она отказывается от мировоззренческих функций. Однако последнее означает, что постановка задач в позитивисткой науке выходит за ее пределы, поскольку должна определяться мировоззрением, которое определяется религией.

Но также же надо и подчеркнуть, что сегодня развитию православной науки как науки познания мира и формирования православного научного мировоззрения противостоит метафизический тип мышления, претендующий на создание научного мировоззрения, игнорирующего Откровение, необходимость очищения человека от греха, задачу обожения человека и через это весь познаваемый мир твари. Однако кризис современного метафизического этапа развития науки неминуем, поскольку, как уже было отмечено, доказательство истинности здесь невозможно.

Это кризис может быть разрешен только в христоцентричной науке, в которой истина есть не что, а кто и истина не доказывается, а переживается.

Об отличии православной и католической науки

Современная наука, созданная романо-германскими народами в рамках католического, а затем и протестантского богословия, дистанцировалась от православия. Эта наука не личности, стремящейся к обожению, а наука падшей человеческой природы. Современная психология изучает душу, то есть только природу человека. Поскольку личность к природе не сводится, в современной психологии личность остается за кадром по определению. Поэтому эта психология, как наука о природе человека, не знает иного состояния человека, кроме падшего, более того, не может дать определение падшему состоянию, не может отличить благодатное состояние от прелести.

В своей попытке понять человека эта строящая метафизические картины мира наука вынуждена по этой причине искать только объяснение закономерности в падшем состоянии этого мира и из гуманных соображений стремиться "помочь" человеку быть (остаться) в этом "законном" его состоянии в возможно наилучшем комфорте. Православная же антропология рассматривает, помимо природы человека, еще и недоступную для понимания метафизического мышления его личность, и именно благодаря этому ищет пути выхода человека из его падшего состояния, поскольку именно личность, как пишет В. Лосский, "воипостазирует", непрестанно восходит над природой, ее "восхищает". То есть, если психолог изучает душевную природу человека, то православный антрополог обращается к личности человека [12].

Что же касается православного постижения природы, то "для восточного богословия "чистая природа" есть философская фикция, не соответствующая ни первозданному состоянию твари, ни ее теперешнему "противоприродному" состоянию, ни ее обоженному состоянию будущего века. Созданный для того, чтобы быть обоженным, мир динамичен, устремлен к своей конечной цели, предопределенной Божественными идеями-волениями. Они сосредоточены в Слове, Ипостасной Премудрости Отчей, Которая во всем Себя выражает и все к соединению с Богом в Духе Святом приводит. Ибо нет "естественного блаженства" для той твари, у которой не может быть иной цели, кроме как обожение. Разница, которую пытаются установить между состоянием, в котором должны были пребывать первозданные существа по своей природе, и состоянием, сообщающим им все возрастающее приобщение к Божественным энергиям, – один только вымысел. Действительно, такое различение стремится расторгнуть неделимую и двустороннюю реальность: 1) тварные существа одарены способностью уподобляться Богу, ибо 2) таково их назначение." [2, с. 77 – 78].

Проведение границы между христоценрическим и метафизическим мышлением, к которому пришла сегодня современная наука следует пояснить следующим образом. Христианское познание преследует цели преображения, спасения человека, впавшего в грех, а также преображения всей твари (природы), искаженной грехопадением человека. Цель же современной науки состоит в том, чтобы средствами мышления человека создать метафизическую фикцию "закономерно" устроенного мира, закрепить, оправдать его современное падшее состояние.

Поэтому при христоцентрическом мышлении в познании человека ставится цель достижения руководства души человека его духом, а его тела душой. В современных же науках о человеке принимается за окончательную норму совершенно противоположное – современное греховное состояние человека, при котором душа руководит духом, а тело – душой.

Фундаментом православного познания антропосферы является христоцентричная антропология. Поэтому взаимодействие биоты с геологической средой здесь должно рассматриваться как символ взаимодействия души человека с его телом, а именно должно изучаться организующее воздействие биоты на ее земное окружение – геологическую среду. В последнем промыслительно выражена парадигма великого русского ученого В.И. Вернадского.

В современных же геологической и биологической науках, наоборот, доминируют поиски доказательств приспособления биоты к меняющимся условиям геологической среды, которые подчинены ее собственным законам. Представления современной геологии и биологии аналогичны представлениям о человеке в современной медицине, в которых состояние души рассматривается как подчиненное состоянию тела, а также в современной психологии, в которой личность человека подчинена, более того, тождественна природным силам его души. В этом случае душа человека становится заложником тела человека, его животных потребностей. Именно поэтому биота в современной геологии рассматривается как зависящая от геологических процессов. Изменение окружающей геологической среды (аэро-, гидро-, и литосферы) рассматривается в современной биологии как причина развития биоты.

Вся природа с точки зрения христианской науки – с точки зрения христологического антропоцентризма – есть антропосфера, внешняя часть потока энергии и вещества, должная в ненарушенном грехом человека состоянии обслуживать внутренний поток энергии и вещества в теле человека. Поэтому целью человека является не только собственное преображение и спасение, своей души и своего тела, но и преображение природы, восстановление динамики материи, порушенной при падении человека. То есть рычаги восстановления гармонии в природе, которая "совокупно стенает и мучится доныне" [13], находятся на уровне человека. Поэтому в рамках системы наук все основные понятия естественных наук должны быть опосредовано возведены на уровень антропологии. Так же как состояние всей антропосферы определяется состоянием духовных, душевных и телесных сил человека, точно также, в свою очередь, и в антропосфере биосфера является при ненарушенном грехом человека состоянии регулятором всех природных процессов, происходящих во всех сферах Земли, охваченных жизнью, внешним потоком Кювье – внешним потоком вещества о отношению к биоте: аэро-, гидро-, литосфера. Можно предположить, что влияние человека на природные процессы при преодолении грехопадения осуществляется, – не без содействия благодати Божией, – по ступеням иерархии природы: cначала на животный и растительный мир (связь с которыми внутренних сил человека наиболее очевидна), затем на микроорганизмы, и через всю эту биоту на процессы в атмосфере и земной коре, а потом и на процессы в более высоких и более глубоких сферах Земли. Возможно поэтому говорить и о связи человека с минеральным миром. Такое предположение можно сделать, поскольку Бог при грехопадении человека сам проклял землю, то есть всю природу [14], но освобождение от греха человека и природы возложил на самого человека, обладающего свободой воли.

Однако при этом надо всегда иметь ввиду, что сам принцип антропоцентризма не абсолютен, а является частным действием, проводником, символом принципа христоцентризма, точно также как принцип биоцентризма есть лишь проявление, проводник, символ принципа антропоцентризма, а принцип геоцентризма, в свою очередь, принципа биоцентризма. То есть вся иерархия указанных принципов есть лишь средство для поведения или прослеживания действия в природе принципа христоцентризма. Именно этим и отличается христианское естествознание, что в отличие от других религий и мировоззрений оно не застревает на частных проявлениях в мире принципа христоцентризма. Ведь и действие человека по преодоление грехопадения осуществляется по благодати Божией, хотя и по свободной воле человека. Именно абсолютизация частных проявлений принципа христоцентризма, теоцентризма и является источником заблуждения и грехопадения. Так, для западного христианства характерно абсолютизация антропоцентризма, а для язычества – биоцентризма. Как показывает опыт истории человечества от жития святых до личного опыта каждого человека разная степень взаимоотношения человека с животными и растениями определяется его внутренним состоянием. То есть действие принципа христианского антропоцентризма в познании природы не доказывается дискурсивно, а достигается человеком в его действии по свободной воле человека, – точно также и по той же самой причине как руководство души духом, а тела душой не доказывается дискурсивно, а достигается в действии в процессе обожения человека, то есть как реализация принципа христоцентризма.

Поскольку целью христоцентричного познания является преображение природы, то здесь не может быть "объективных законов природы", тем более установленных современной наукой в жестких искусственных условиях эксперимента, но приписываемых метафизикой "объективно существующей" природе. Эта же природа на самом деле "с надеждою ожидает откровения сынов Божиих[15], "совокупно стенает и мучится доныне" [12], то есть находится в состоянии, которое никак нельзя назвать естественным и объективным. Именно это имеет ввиду cв. Николай Сербский, выступая против таких метафизических ноуменов, как "законы природы": "Народы Востока – китайцы и японцы, тибетцы и малайцы также не верят в законы природы.... По их понятиям, Всевышний Господь Бог раздроблен на мириады духовных монад, которые, скрывшись в природных стихиях и элементах, наблюдают за жизнью людей и управляют ею. Разумеется, в основном это заблуждение. Однако и в этом заблуждении кроется зерно истины, которое свидетельствует против самобытности, самодостаточности природы и против существования законов природы...

На Страшном Суде Божием те народы скорее будут оправданы, чем принявшие крещение европейцы, которые презрели Бога и, сделав из природы идола вроде тельца, стали поклоняться ему." [16, с. 80-81].

Не о подобных ли идолах писал и один из основателей современной космологии Джинс Дж.: "создание моделей или картин для объяснения математических формул и описываемых ими явлений – шаг не к реальности, а от нее; поступать так все равно, что взять идолов, изображающих бесплотные духи." [17, с. 235].

Поскольку задача православного познания состоит в преображении себя и на этой основе преображения всей твари, всей антропосферы, а совсем не в "объективном" анализе ее "объективного" cостояния, постольку православная антропология становится фундаментом православного естествознания [18, с. 277].

Путь освобождения от западного плена, от соблазнов, – путь православной цивилизации

Необходимо признать, что только сейчас в начале XXI века мы можем приступить к созданию своей православной науки, поскольку в последние века мы под собственной наукой мы понимали ассимилирование на русской почве достижений западной науки. Только Русская Церковь и отдельные гении русской культуры свидетельствуют о самостоятельности русской цивилизации.

И именно с воздействием чуждых нам цивилизаций, а также с взрывами собственной языческой стихии и были связаны все смуты нашей бурной истории. До сих пор мы формировали только тело своей цивилизации – свою территорию, до сих пор вся национальная жизнь заключалась в создании этой территории и отстаивании ее от соседних наций. Именно поэтому из всех наших достижений мирового уровня во всем мире наибольшим признанием пользовались только наши вооруженные силы. Но теперь, когда мы достигли естественного предела своего физического развития, пришло время перейти к духовным проблемам формирования собственной цивилизации. Детский период физического развития и подражания взрослым цивилизациям в нашей жизни должен закончиться. Теперь мы стоим перед дилеммой: или мы растворимся, наконец, среди окружающих народов и станем безликой нацией, элита которой как раньше, так и сейчас стремится к тому, чтобы не отличаться от элиты западных наций (и очень гордится этим), или мы должны вспомнить историю и осознать, что "в течение многих столетий существовала единая христианская цивилизация, одна и та же для Востока и для Запада, и эта цивилизация родилась и развивалась на Востоке. Специфически западная цивилизация возникла гораздо позже." [19, с. 218-227].

Конечно, Россия европейская страна. "Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите... наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная... стать настоящим русским и будет именно значить: cтремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно..." [20, с. 506 – 507]. Но в Европе надо различать романо-германскую цивилизацию и русскую православную цивилизацию, которую и выделял С. Хадингтон среди других цивилизаций как одну из мировых цивилизаций.

Приведенные слова Ф. М. Достоевского о назначении русской нации относятся им к третьему периоду, выделяемым им в русской истории. Три периода в русской истории он выделил на основе деления на три периода творчества русского гения А.С. Пушкина, которые по его (Достоевского) мнению имеют пророческое значение для всей истории России. Согласно этому пророчеству, первый период русской истории заключается в подражании Европе – европейской культуре, науке, второй период – период поиска и обнаружения идеалов на родной земле, и только третий период – период выхода русского духа, русской культуры, науки на мировую арену (ему соответствует период пушкинского творчества, его произведения, "в которых преимущественно засияли идеи всемирные, отразились поэтические образы других народов и воплотились их гении" (Там же, с. 503).

Если в первым периоде творчества Пушкина особенно много языческих образов, то в "Памятнике", – последнем своем слове о поэзии, – Пушкин вместо: "Призванью своему, о Муза, будь послушна...", "Святому жребию, о Муза, будь послушна..." – написал: "Веленью Божию, о Муза, будь послушна...". Если принять мысль Достоевского о пророческом значении периодов творчества Пушкина, то направление вектора истории России очевидно.

Эти последовательные периоды в творчестве Пушкина также как и периоды в русской истории по Достоевскому не имеют четких границ, перекрываются, поскольку в недрах одного периода, рождаются идеи следующего. Рассматривая прошлую и современную историю России можно сказать, что Россия сегодня, с одной стороны, еще не во всем, в частности, в науке вышла из первого периода своей истории и, с другой стороны, только в отдельных своих сказанных выше составляющих своей цивилизации вошла в третий период. Однако и сегодня – как и всегда – нужно видеть конечную цель, истинное назначение своей нации, которое заключается в свидельствовании миру истин Православия. "Православная мысль должна прочувствовать и прострадать западные трудности и соблазны, она не смеет их обходить или замалчивать для себя самой. Нужно творчески продумать и претворить весь этот опыт западных искушений и падений, понести всю эту "европейскую тоску" (как говорил Достоевский), за эти долгие века творческой истории. Только такое сострадающее со-переживание есть надежный путь к воссоединению распавшегося христианского мира, к приобретению и возвращению ушедших братий. И нужно не только опровергать или отвергать западные решения и погрешности, нужно их преодолеть и превзойти в новом творческом действии (курсив мой – И.Н.)." [6, с. 513]. И если Отцы Церкви вписали в историю Православия византийскую главу, воцерковив эллинизм, то содержание русской главы в истории Церкви состоит в воцерковлении европейской (романо-германской) культуры. "Исторический путь еще не пройден, история Церкви еще не закончилась. Не замкнулся еще и русский путь." [Там же, с. 520].

"Путь наш должен быть тяжелым. Легко размножение инфузорий и зоофитов: болезненно рождение человека. Но отказаться от своей задачи мы не можем, потому что такое отречение не обошлось бы без наказания. Вздумали бы мы быть самыми могучим, самым материально-сильны обществом? Испробовано. Или самым богатым, или самым грамотным, или самым умственно-развитым обществом? Все равно: успеха не было ни в чем. Почему?.. Просто потому, что никакая низшая задача не получит всенародного сознания и не привлечет всенародного сочувствия, а без того успех невозможен. Нечего делать: России надобно быть или самым нравственным, т.е. самым христианским из всех человеческих обществ, или ничем, но ей легче вовсе не быть, чем быть ничем..." [21, с. 335-337]. Сегодня же мы искушаемся, с одной стороны, соблазном разновидности монофизитсва – нестяжательства, с другой стороны, соблазном разновидности несторианства – иосифлянства и вместо преодоления в себе этих соблазнов, наоборот, погружаемся в них все глубже и глубже в ходе борьбы между приверженцами этих. Но мы должны поднять уровень церковного сознания, преодолеть соблазны и достичь единства своих внутренних сил (разума, воли и сердца), единства в Церкви, что заложит духовной основы для достижения единства национальных сил России. "Неправда отдельных иерархов, уклонение от здравого учения будут когда-нибудь рассмотрены правомочным собором, а временно можно их терпеть. Поднять уровень церковного сознания, пришедшего в упадок, – дело нелегкое, едва ли не следует завещать его будущему поколению." [8, с. 242]. Первым следствием поднятия уровня церковного сознания должно стать cоздание православной науки как основы православного образования. Это позволит воспитать элиту нации, которая подчиняла бы решение экономических задач решению духовных задач, начиная с образования, а не наоборот. Надо понимать, что Россия не может стать самым материально-сильным обществом, но может стать самым христианским из всех человеческих обществ, – иного стабильного общества она в своей истории не создавала и создать не может. Для такого понимания основы православной русской цивилизации наш дух (ум) должен обуздать наше сердце и давать импульс нашей воле, то есть подавить свободные движения сердца и воли, позволив им заданным образом действовать только в одной упряжке.

Вот уже как две трети века назад о. Георгий писал: "Настало время, когда уклончивость от богословского знания и ведения становится смертным грехом, стигматом самодовольства и не любви, стигматом малодушия и лукавства... никому не позволено в христианстве быть вовсе не ученым, и оставаться невеждою. Сам Господь не нарек ли Себя Учителем, и Своих последователей учениками?" [6, с. 516].

А еще в 1833 году П.Я. Чаадаев, уже убедившийся в ложности своих взглядов о необходимости ориентации России на Запад, которыми он так и остался известен в русской истории, подал императору Николаю I записку о том, что образование в России должно быть организовано иначе, чем в Европе, мотивируя это тем, "что Россия развивалась совсем по иному и что она должна выполнить в мире особое назначение. Я считаю, что нам следует себя отделить как мнениями науки, так и мнениями политики (то есть иметь свою русскую политическую идею. – Б. Б), и русская нация, великая и сильная, должна, я считаю, во всех вещах не получать воздействия прочих народов, но оказать на них свое собственное воздействие (курсив мой – И.Н.) " [22].

Заключение

Каковы же конкретные шаги необходимы для создания православной науки. Конечно, это под силу сделать коллективу (коллективам) православных ученых, верящих в Бога Авраама, Иссаака и Иакова, а не в бога ученых и философов. Для этого необходимо создание православных научных центров вокруг (не столько территориально, сколько духовно) тех монастырей, где есть духовники.

Насколько ситуация сегодня далека от этого можно судить хотя бы по тому, что даже труды наиболее выдающихся наших современных богословов далеко не все переведены на русский язык. Достаточно посмотреть на цитаты из Лосского в диссертации архиепископа Кентерберийского Роуэна Уильямса [3], чтобы увидеть, что далеко не все его работы недоступны русскому читателю. Не переведено полностью и творчество о. Георгия Флоровского. Тоже самое можно сказать и о трудах Отцов Церкви. В тоже время сегодня достаточно активно издаются книги западных богословов.

Завершением первого этапа работ по созданию православной науки должно быть написание учебников по всем естественным и гуманитарным наукам для школ и ВУЗ’ов. Уже сейчас необходима поддержка таких начинаний, которые ведутся уже сейчас, например, в Уральском институте бизнеса под руководством его ректора о. Александра Меняйло.

Конечно, "путь наш должен быть тяжелым", как предупреждал еще Хомяков. По крайней мере, реакция неправославных чиновников от образования и науки на создание учебников будет жесткой [23].

Период восстановления порушенных и строительства новых каменных храмов можно считать завершенным. Но впереди период восстановления порушенных и строительства новых духовных храмов в умах и сердцах.

Литература

1. Шпенглер О. "Закат Европы", М., Айрис Пресс, 2004, т.1, 528 с.

2. Лосский В. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991, 288 c.

3. Уильямс Р. Богословие В.Н. Лосского: Изложение и критика. Киев,: ДУХ I ЛIТЕРА, 2009, 336 с.

4. В. Лосский "Исхождение Святого Духа в православном учении о Троице", в кн.: "Боговидение", Минск, 2007, 495 с.

5. Шпенглер О. Закат Европы, М: Айри-пресс, 2003, Т.2, 624 с.

6. Прот. Георгий Флоровский. "Пути русского богословия", Париж, 1937. 601 c.

7. О. Александр Шмеман. "Исторический путь православия", М., 1993.

8. Лосский В.Н. Соблазны церковного сознания. В кн.: Боговидение, Минск, 2007, 495 с.

9. 1 Kоринф. 2.14, 15

10. Хрестоматия по западной философии. М., Проспект, 2008. 544 с.

11. Поппер К. "Предположения и опровержения", М: АСТ МОСКВА, 2008, 638 с.

12. Непомнящих И.А. О различении понятий личности и природы человека в Православии. Московский психотерапевтический журнал. Спецвыпуск: Специальный выпуск по христианской психологии №3/2009, С. 83 – 96.

13. Рим. 8. 22

14. Бытие 3. 17 – 19, 21, 23

15. Рим. 8. 19

16. Николай Сербский св. Слово о законе. Номология. М.: Изд-во Братства св. Алексия, Феофания, 2005, 128 с.

17. Клайн М. Математика. Поиск истины: М.: Мир. 1988, 295 с.

18. Непомнящих И.А. Россия: православное осмысление мира. Екатеринбург: УрИБ, 2008, 305 с.

19. О. Георгий Флоровский "Христианство и цивилизация", в кн.: "Избранные богословские статьи", М., "Пробел", 2000.

20. Достоевский Ф.М., "Дневник писателя. Пушкин.", С-Петербург, 1999, 527с.

21. Хомяков А.С. "О юридических вопросах", М., ПСС, т. 3.

22. Б. Башилов "Пушкин и масонство".

23. Вертьянов С.Ю. О результатах экспертизы учебника "Общая биология 10-11" Министерством образования и науки РФ, РАН и РАО. В кн.: "Православное осмысление мира и современная наука". Вып. 5, М., НП МПЦ "Шестоднев", 2009, 422 c.

часть 1: