| Газета "Наш Мир" Биржи находились в праздничном настроении в пятницу, чего уже давно не случалось. Поводом послужили последние данные о рынке труда в США. Однако многим, несмотря на восторги, было не по себе. Дело в том, что количество занятых в августе вновь сократилось - на этот раз на 54 000 человек. Курсы акций растут теперь только потому, что эксперты ожидали, что это сокращение в среднем составит 100 000 человек. То есть падение оказалось немного не таким глубоким, как ожидалось. Этого хватило, чтобы обитатели Wall Street устроили себе передышку.
Насколько мрачными являются перспективы в Соединенных Штатах, настолько же радужными они представляются в этой стране. Немецкая экономика растет такими темпами, каких она не знала уже несколько десятилетий, а количество безработных скоро будет меньше трех миллионов. Так же хорошо себя чувствуют и некоторые центрально-европейские и североевропейские страны, но прежде всего это следует сказать о Китае и других новых индустриальных странах (Schwellenlaender). Все они намного опережают Соединенные Штаты, и это вновь провоцирует давно известную дискуссию. «На фоне благоприятных данных вновь разгорелись дебаты о расстыковке, - говорит главный экономист компании ING Investment Managers Валентин Ван Ньювенхойзен (Valintien van Nieuwenhuijzen). Их исход будет иметь решающее значение для финансовых рынков».
Это можно назвать déjà-vu. Каждые два года некоторые финансовые эксперты приходят к выводу о том, что остальной мир может отстыковаться от Америки. И не только они. Даже тогдашний министр финансов Петер Штайнбрюк (Peter Steinbrueck) в начале финансового кризиса полагал, что Германию он не затронет, пока первые немецкие банки не оказались на грани краха. А когда весь Запад уже стоял на краю пропасти, многие подумали, что по крайней мере новые индустриальные экономики смогут отстыковаться, пока до них самих не добрался экономический кризис.
Тезисы об расстыковке так же стары, как и финансовый рынок. И каждый раз в конце они опровергаются, так как Соединенные Штаты в конечном счете начинают задавать ритм. Однако существуют определенные указания и основания, позволяющие говорить о том, что на этот раз события могут развиваться по другому сценарию. Примером этого может служить индекс Ifo, свидетельствующий о состоянии делового климата. Это важнейший показатель настроений в немецкой экономике. В нем отражаются ожидания предприятий относительно того, как будут идти дела в будущем. И этот индекс недавно опять вырос, хотя подобные ему индексы в других крупных индустриальных странах вот уже в течение нескольких месяцев понижаются. Впервые за несколько десятилетий индекс Ifo явно отстыковался от средних показателей организации ОЭСР.
Прежде всего подъем в Китае даровал Германии такую особую конъюнктуру. Экспорт в эту страну растет, и это стало возможным потому, что Германия имеет те продукты, которые нужны Китаю. «Германия не является деиндустриализованной страной, как это, немного утрируя, можно сказать о Соединенных Штатах или о Великобритании», отмечает главный экономист банка Commerzbank Йорг Кремер (Jorg Kraemer). Поэтому он считает, что между Германией и Китаем даже возникает «новая ось роста мировой экономики».
В предшествующие десятилетие эта ось существовала между Соединенными Штатами и Китаем. Срединное царство производило то, что нужно было американцам, а те расплачивались долговыми обязательствами. Эта модель роста развалилась. В отличие от этого новая ось между Германией и Китаем основана на взаимном обмене реальными товарами. Оплата ведется наличными. В любом случае Китай для немецких экспортеров теперь так же важен, как и Соединенные Штаты, и в ближайшее время экспорт на Дальний Восток превысит экспорт через Атлантику.
К этому следует добавить, что китайская экономика уже сегодня составляет десятую часть мировой экономики. Государства БРИК, то есть Бразилия, Китай, Россия и Индия, вместе обеспечивают более 16 процентов мирового экономического производства, и это более двух третей от объема экономики Соединенных Штатов. Еще десять лет назад их валовой национальный продукт не составлял и четверти от объемов американской экономики. Сегодня эти страны вполне обладают способностью создать противовес слабеющей экономике Соединенных Штатов.
Если экономическое развитие в мире будет все более настойчиво отстыковываться, то это могло бы привести «к дальнейшему понижающему давлению на американские имущественные ценности», считает Ньювенхойзен. Американские акции могут в таком случае вновь потерять в цене. Главный вопрос состоит в том, смогут ли здешние финансовые рынки противостоять этому давлению. Ведь пока на рынке капиталов доминирующее положение занимают инвесторы из США. Пенсионные фонды, хедж-фонды и спекулятивные инвесторы преимущественно расположены в Нью-Йорке или в Лондоне, и они, таким образом, действуют, находясь в очаге заболевания; они вкладывают деньги тех инвесторов, которые сильнее всего страдают от местного экономического кризиса.
И это имеет свои последствия. «Аппетит этих инвесторов в отношении акций ослабевает», отмечает Роберт Бакленд (Robert Buckland) из Citigroup. Американские пенсионные фонды только за период с 2006 по 2009 год сократили долю акций в своих портфелях с 70 до 55 процентов. По мнению Бакленда, так может продолжаться и дальше, пока мы не дойдем до тех показателей, которые были обычными в 60-е годы, - около 20 процентов. После этого начался «культ акций» - так Бакленд называет последовавшие за этим периодом десятилетия. Теперь этот процесс может закончиться, и не в последнюю очередь по причине экономических проблем в Соединенных Штатах.
Поэтому новые сильные страны могут амортизировать слабости США в мировой экономике или даже компенсировать их. Однако для инвесторов это может означать наступление трудного периода, поскольку ничего подобного на рынке капиталов еще не происходило. По-прежнему китайские инвесторы могут вкладывать за границей крайне ограниченное количество средств. Пока это не изменится, может пройти десять или больше лет. И тогда, возможно, вновь придется обсуждать тезис о расстыковке.
|
